Река меж зеленых холмов

— Вы задержались, — сказал Тахмурат. — Мы ждали вас еще часа два назад. Что-то случилось?

— Все в порядке, — Тархан опустился на лавку и впился зубами в сочный кусок вареного мяса, обмакнув его в подливку. — Шаман подарил мне двух коней, уверив, что они необычайно сильны и выносливы. Я проверял.

— И как? — поинтересовался Цахарра. — Не соврал?

— Если верить Миззе, он говорил одну лишь правду, — с набитым ртом проворчал Тархан. — А, Мизза?

— Да, сан Тархан, — робко проговорила девочка, прижимаясь к глинобитной стенке. Дядю она хотя и боялась, но любила. Остальных же Повелителей Ветра, включая отца — просто боялась. Дядя хотя бы испытывал к ней теплые чувства, как к своим дочерям, а другие всегда оставались внутри холодными и неприятными, зачастую — злыми и сердитыми, хотя и не подавали виду.

— Одну лишь правду не говорит никто, — нахмурился Мистан. — Твоя племянница слишком молода, чтобы как следует понимать взрослых. Проклятие позволяет ей видеть, но не понимать.

— Младший брат, — лицо Тархана помрачнело, а внутри плеснулась подавленная ярость, — я предупреждал, чтобы ты не говорил плохо про Миззу, пусть даже она твоя дочь. Ты меня, похоже, не услышал. Повторить так, чтобы до тебя дошло?

— Нет, старший брат, прости, — торопливо проговорил Мистан. — Я оговорился. Но Мизза и в самом деле слишком молода.

— Раньше она не ошибалась. Кстати, Наваха больше не держит мое стремя. Сегодня он без моего ведома и в нарушение моего прямого приказа опять нацепил на Миззу ошейник.

— Он хоть жив еще? — лениво поинтересовался Цахарра.

— Жив. А морду врач починит, — Тархан сунул в рот кусок лепешки и снова впился зубами в мясо.

— Так как все прошло? — осведомился Тахмурат. — Договорились хоть о чем-то?

Какое-то время Повелитель Ветра молча работал челюстями.

— Мистан прав, — наконец неохотно сказал он. — Этот человек знает о нас много. Слишком много. Он может устроить нам серьезные проблемы, просто болтая языком в присутствии не тех людей. Не то чтобы я боялся Кимицу и ее Глаз, но ссориться с ними нам сейчас ни к чему.

— Откуда он столько знает, непонятно?

— Нет. Он ни разу не проговорился. Он умеет застилать суть дела словами ничуть не хуже любого гулана. Дорого бы я дал, Тахмурат, чтобы найти ответ на твой вопрос. Но еще больше дал бы, чтобы узнать — откуда он вообще такой появился? Подобные ему люди не вырастают из земли, как поганки, за одну ночь.

— Возможно, следует поступить с ним так же, как и с поганками, — нахмурился Цахарра. — Пока он еще не вошел в полную силу…

— Ты дурак, Цахарра, — зло оборвал его Тархан. — Он пришел на встречу вдвоем со своим генералом. И оба были не вооружены.

— И что? — от младшего Повелителя Ветра тоже плеснуло злостью. — Вот и воспользовался бы случаем.

— Ты дурак, Цахарра, даже если забыть о моем обещании безопасности, — повторил Тархан, на сей раз спокойнее. — Он знает о нас куда больше, чем все остальные чужаки, вместе взятые. И, тем не менее, является без оружия и охраны. Значит, он уверен, что мы не рискнем на него напасть — например из-за того, что информацией владеет не только он. Или потому, что уверен в своем превосходстве. Ты не видел, как он двигался. Похоже, он страшный боец. Я бы не рискнул выйти против него — хоть врукопашную, хоть с оружием. И его «генерал»… Он бывший солдат масарийского спецназа. Не такой сильный и ловкий, но тоже опытный боец. Думаю, если бы я попытался их убить, не вернулся бы домой живым. Если встретишься с ним в укромном месте, можешь рискнуть сам. Только, во имя пупа Курата, постарайся, чтобы из-за твоей идиотской смерти не пострадал весь клан. А пока он жив — с ним нужно договариваться. Он действительно хочет установить с нами мир и даже готов заплатить за него немалую цену.

— Какую именно? — насторожился Мистан.

— Территории. Он готов улаживать старые территориальные споры между кланами — и утверждает, что способен разрешить их ко всеобщему удовлетворению. И торговля — он намекал, что очень скоро появятся новые торговые пути, и для них потребуется прокладывать дороги. Возможно, железные дороги. А значит, появится работа для наших людей, новые рынки и новые пошлины. Значит, мы сможем привозить учителей из Грашграда и отдавать наших детей в университеты. Но о цене потом. Мизза!

— Да, дядя Тархан?

— Что ты чувствовала в человеке, с которым я разговаривал? В Панариши?

Мизза помялась.

— Он… не боялся, дядя Тархан. Совсем, — робко сказала она. — Ему было интересно с тобой говорить, и он… он чувствовал удовольствие от беседы. Как… как ты, когда лучше всех стреляешь из лука.

— Он таил в мыслях предательство?

— Нет, дядя Тархан. Я не почувствовала.

— Он верил в то, что предлагал? Во всё? Или иногда лгал?

— Да. Он не солгал ни разу.

— Понятно… — Тархан побарабанил пальцами по столу. — А второй? Чужак с Востока? Что чувствовал он?

— Он… Он плохо понимал, о чем речь, и скучал. И еще в нем был интерес — словно наблюдал за незнакомыми животными. И еще…

Она замялась.

— Говори, — приказал ей отец. — Говори и ничего не утаивай.