Реконизм. Как информационные технологии делают репутацию сильнее власти, а открытость — безопаснее приватности

В отличие от первых трех технологий, которые широко распространены и хорошо изучены, искусственный интеллект пока только делает первые шаги. То, что специалисты называют «искусственным интеллектом», пока мало похоже на интеллект в человеческом понимании, скорее на отдельные его фрагменты. Достаточно широко применяется распознавание образов, значительных успехов удалось добиться в распознавании речи, методы искусственного интеллекта применяются поисковыми машинами и социальными сетями, скоринговыми системами банков, страховыми компаниями. По улицам Калифорнии и на автодромах Европы уже ездят экспериментальные машины-роботы (пока что с водителем, который может в любой момент взять в свои руки руль, для подстраховки). Все эти применения пока требуют огромных ресурсов и доступны лишь достаточно крупным организациям или имеют статус экспериментальных разработок.

Однако активно исследуются подходы к созданию самоорганизующихся интеллектуальных систем, состоящих из множества интеллектуальных агентов — небольших и не очень сложно устроенных программ или устройств, которые будут способны коллективно решать сложнейшие задачи, подобно муравьям или пчёлам. Так же как и пиринговые сети, они легко масштабируются и очень надёжны. Потенциально такие системы должны превзойти монолитные программно-аппаратные комплексы, которые используются сейчас, так же как Интернет, состоящий из разнородных независимых сетей, не имеющий хозяина и единого административного центра, превзошёл все существовавшие до него информационные системы.

Вообще, создание систем сверхбольшого масштаба, охватывающих всю планету и содержащих сотни миллионов компонентов, каждый из которых по отдельности относительно ненадёжен, представляется возможным только на базе децентрализованных технологий. Такие системы должны состоять из практически независимых частей и не иметь жёсткой структуры. И, так как машины лишены гормонально обусловленной склонности к доминированию, их объединение в такую сверхбольшую, сверхсложную и сверхнадёжную систему идёт гораздо быстрее, чем объединение общественных структур. Таким образом, информационные технологии готовят почву для последующих радикальных изменений в обществе.

Нетехнические риски

Как показано выше, чисто технологических препятствий уже не осталось. Вероятность того, что где-то что-то откажет, заглючит, будет взломано, уменьшилась до пренебрежимо малых значений. Но всегда есть риск насильственной «порчи» технологий. Законодательные ограничения криптографии тому пример. Кроме них и упомянутых выше устройств с «жучками» и встроенными ограничениями, опасения вызывает, прежде всего, усиливающееся давление на провайдеров. Государство, представленное властной бюрократической элитой, стремящейся монополизировать свое право на знания и информацию, обязывает их вести слежку за гражданами, блокировать доступ к нежелательному контенту или даже полностью отключать некоторых пользователей. Провайдеры вынуждены подчиняться, так как привязаны к территории и не могут уйти в места с более благоприятным информационным климатом. Их беспомощность широко используется в борьбе с поставщиками контента, например, правительство Китая, практически полностью контролирующее информационное пространство внутри страны, заставило Google подвергать цензуре поисковую выдачу. «Индивидуальный террор» в отношении людей, использующих файлообменные сети, также возможен только при вынужденном содействии провайдеров.

До тех пор, пока модель информизма не исчерпала себя, решать эту проблему можно только политическими методами, заставляя власть уважать свободу в Интернете, так же как её вынуждают мириться со свободной прессой и соблюдать права человека. Точно так же как сто лет назад профсоюзы в капиталистическом мире добивались признания своих прав и заставляли капиталистов идти на уступки. Никакое чисто техническое средство защиты не будет так же эффективно как хорошая забастовка или массовая акция протеста. Какие бы то ни было технические новшества, подрывающие стремление бюрократии к власти, либо будут разрешены как меньшее из зол, под давлением общественности, либо подконтрольны правящей верхушке, если не полностью запрещены.

Новый бизнес, ищущий свои прибыли в Интернете, также заинтересован в открытости. Этот интерес проистекает не из каких-то альтруистических побуждений, а из холодного и трезвого расчета. Показателен отказ Павла Дурова, основателя сети «Вконтакте», блокировать активность оппозиционных групп и пользователей во время массовых протестов в России в декабре 2011 года.

Павел Дуров: «...Разговоры о голосованиях, выборах, митингах и гражданской позиции мы считаем формой массового развлечения, наряду с обсуждением футбольных матчей и игрой в Счастливого Фермера.