Реконструкция. Возрождение

Свен очень хорошо помнил тот день, когда родители заперлись на кухне и долго разговаривали на повышенных тонах. Периодически они шипели друг на друга, требуя говорить тише, чтобы не перепугать детей. Но поздно. Маленькая Ева испуганно уткнулась лицом в свитер старшего брата и тихонечко всхлипывала, словно раненая мышка. Яков, как мог, успокаивал сестру, гладя по голове и уверяя, что ничего страшного не случилось. Что папа и мама не разведутся, они всего лишь поспорили по какому-то глупому поводу и скоро помирятся.

Отринув внезапно нахлынувшие воспоминания, Свен осторожно прокрался к выходу из квартиры Зигельбоймов. Он бывал у стариков всего пару раз, а на Пасху они угощали его чаем с халой[49]. Как сложилась судьба этих милых людей? Свен ни на секунду не сомневался, что они окончили свои дни в камерах или могильных траншеях одного из лагерей смерти. К сожалению, спасти всех людей было не в его силах. Он ещё не до конца понимал, какие последствия повлечёт за собой спасение его собственной семьи. Но ради них он готов рискнуть.

Входная дверь оказалась заперта. Зигельбоймы, хоть и покидали квартиру в спешке, подгоняемые криками и угрозами солдат, но всё же надеялись когда-нибудь вернуться обратно. Мародеры ещё не успели здесь поживиться, но они исправят это досадное упущение, как только из подъезда увезут последних жильцов. Городские падальщики разломают всю оставшуюся в квартирах мебель и отдерут каждую паркетную доску в поисках тайников с деньгами.

Зигельбоймам, Штейнам и остальным жильцам этого дома относительно повезло. Их не переселили в гетто, иначе трагический конец случился бы раньше, в мае сорок третьего.

Эту квартиру Свен выбрал не только по причине того, что она располагалась рядом с квартирой его семьи и он знал о том, что жильцов точно не будет дома. Просто пан Зигельбойм являлся страстным коллекционером магнитов. В его коллекции насчитывалось несколько сотен экземпляров всевозможных размеров и мощности. Он хранил их в отдельной комнате, стены которой были обиты специальным материалом, который, по мнению хозяина, поглощал излучения его необычной коллекции. Но этого вполне хватило для того, чтобы Свен смог зацепиться за слабый сигнал и оказаться именно в квартире, а не в коридоре или на крыше соседнего здания.

Поставив саквояж рядом с высоким зеркалом, Свен подошел к платяному шкафу и медленно, чтобы случайно не скрипнули, открыл дверцы. Осмотрев содержимое, он с облегчением выдохнул, обнаружив то, что ему было нужно. Серое пальто в пол, скроенное из дорогого материала, сюртук, украшенный цветочным орнаментом, и атласная жилетка с латунными пуговицами.

Чтобы не привлекать ненужного внимания, Свену была необходима одежда данного исторического периода. К тому же внешний вид должен был полностью соответствовать социальному статусу его новой поддельной личины. Поэтому он решил дополнить образ парой штрихов. В шкафу отыскалась трость, набалдашник которой был выполнен в виде песочных часов. Тщательно обыскав кабинет пана Зигельбойма, в одном из ящиков стола Свен наткнулся на карманные часы с золотой цепочкой. Положив часы в карман жилетки, он закрепил цепочку на одной из пуговиц и вернулся к зеркалу, глядя в которое ещё раз оценил получившийся результат.

Теперь ему нужно было изменить внешность. Раскрыв саквояж, Свен достал из него склянку с заранее приготовленным гримом, представлявшим собой не что иное, как смешанные в нужных пропорциях акварельные краски и вытопленный свиной жир. Аккуратно нанеся грим, мужчина наклеил приобретенные в постижерной мастерской накладные усы и бороду из натуральных волос.

Отражение в зеркале больше не принадлежало Свену Нордлихту. Его место занял Джон Бореарис, английский атташе, если верить его поддельным документам.

Собрав свою прежнюю одежду комом, Свен затолкал её и склянку с остатками грима в железное ведро, найденное им на кухне. Сбрызнув содержимое керосином, мужчина отступил на пару шагов, поджёг спичку, чиркнув ею об подошву ботинка, и бросил в ведро. Вспыхнули и опали языки пламени, а через несколько секунд по кухне стал расползаться едкий чёрный дым.

Убедившись, что пожар не распространится по квартире, а огонь уничтожит одежду из будущего, мужчина улыбнулся и покинул квартиру.

Стараясь ступать как можно тише, Свен пересёк лестничную площадку и замер, глядя на знакомую с детства дверь. Поблёкшая и растрескавшаяся от времени краска, резные косяки и латунная дверная ручка, покрытая сотнями маленьких царапин. Он не видел эту дверь почти пятнадцать лет, но даже с закрытыми глазами мог детально описать её и интерьер квартиры вплоть до самых незначительных мелочей. От мезузы[50] при входе до огромного рояля, служившего предметом гордости отца и главным украшением гостиной.

Справившись с волнением, Свен протянул руку и постучал.

Тук. Тук-тук-тук-тук. Тук-тук.