Читаем Рекс полностью

Рекс

Александр Андреевич Ольшанский , Алекс Орлов , Олег Юрьевич Рудаков

Рутберг, в свою очередь, также посылал разведчиков, чтобы разузнать, какими силами располагает многоопытный и финансово более сильный противник. Он понимал, что в конце концов его попытаются выкурить из квартала, но именно этого Рутберг и добивался. Он хотел войны на своей территории, где ему был знаком каждый переулок, где из подвала в подвал можно было пробираться по тайным переходам и атаковать противника неожиданно — с любой стороны.

Если же Юргенсон не решится перейти в наступление, ему придется уехать, а Рутберг захватит его точки.

Время работало против его противника, и Рутберг спокойно ждал своего часа — либо победы в бою, либо захвата собственности отступившего противника.

А между тем Юргенсон продолжал усиливать давление, подключая к операции все новые силы, и скоро ему стали помогать даже полицейские.

На встречу с одним из таких информаторов поехали Каррот и Скип, они неплохо сработались за время путешествия и теперь выступали вместе.

Отправившись с фермы в противоположную от Карстона сторону, они сделали большой крюк, выехали на шоссе и уже потом, спустя час, въехали в город с другой стороны.

— Джейк, полиция…

— Я вижу, но мы ничего не нарушили, — сказал Каррот, однако чуть сбросил скорость и посмотрел в зеркало заднего вида. За ними ехал микроавтобус какого-то сетевого магазинчика, дальше зеленый минивэн, а следом за ним серый «Скаут».

— В твоих устах эти слова звучат угрожающе, — заметил Скип, усмехаясь.

— Честным людям бояться нечего.

— Я к тому, что это не может быть наш полицейский?

— Нет, наш другой.

— У него какая-то особая примета?

— Это не твое дело, Скип. По легенде, мы едем купаться, а у тебя такое лицо, как будто ты хины переел.

— А у тебя?

— У меня бодрое.

Они проехали мимо скучавшего возле машины полицейского, и Каррот свернул на аллею с высокими пальмами, листья которых раскачивались от утреннего бриза и роняли семена размером с каштан.

— Как думаешь, их можно есть? — спросил Скип.

— Уверен, что нет, — ответил Каррот, снова изучая пристроившиеся за ними машины.

— А если поджарить?

— Тогда можно, — с той же уверенностью произнес Каррот.

— Твой маленький пистолет с тобой?

— Разумеется. А почему ты спрашиваешь?

— Ты так быстро его выхватываешь, что рядом с тобой я чувствую себя в безопасности.

— Там всего четыре патрона.

— Я знаю. Но по статистике нам противостоят группы от двух до четырех человек.

— Откуда взялась такая статистика? — спросил Каррот, делая новый поворот и замечая, что наряду с новыми машинами — красным «Аваро» и каким-то грузовичком, сзади снова пристроился серый «Скаут».

Невысокие дома, чисто выметенная мостовая, где-то каменная, а где-то из плиток. Только в небольших городках и курортных зонах была возможна архитектурная свобода, но там, где города разрастались, особенно в северных широтах, в постройках царила одинаковость — один общий для всех стандарт.

Одинаковые дома, одинаковые заборы, коричневые собаки одного возраста, женщины в разных пальто, но с одинаковыми улыбками, машины, похожие на своих владельцев.

— Я вижу этого полицейского, — сказал вдруг Скип.

— Почему ты решил, что это он?

— Потому, что он посмотрел в нашу сторону, он ждет, что мы к нему подъедем.

— Пусть думает, мы поедем к другому, — сказал Каррот, нарезая очередной поворот и видя, что серый «Скаут» на этот раз отстал.

— Ты смотри, он отстал! — заметил Скип.

— А я думал, ты ни хрена не видишь…

— А я думал, ты…

— Значит, один-один. Тебе сколько лет, Скип?

— Молодо выгляжу?

— Не то чтобы очень, но в нашей службе никого моложе тебя я не встречал. Кстати, смотри какая девушка выходит из банка.

— Клевая девчонка. Рыжая. Мне рыжие нравятся.

— Рыжие всем нравятся. А еще говорят, они везучие и у них полно денег, — добавил Каррот и, чуть согнувшись, поправил под сиденьем автомат, который от тряски медленно выезжал к педалям, того и гляди заклинит управление.

У себя в Аль-Империале они возили оружие в специальных стойках с зажимами, но здесь были свои законы и на виду держать оружие запрещалось.

— Мне двадцать три года.

— А выглядишь на девятнадцать.

— Порода у нас такая, ничего не поделаешь.

— Против породы не попрешь.

— А почему ты решил, что рыжие богатые?

— Потому, что девушка вышла из банка, она хорошо одета, часы у нее тысяч за пять, а машинка, хоть и маленькая, но дорогая — со всеми опциями.

— Так это не она богатая, а мужик, который ее содержит.

— Нет, скорее папочка. Она очень уверенно держится, значит, привыкла к деньгам с раннего детства. Содержанки выглядят иначе. А вон и наш полицейский…