Ректор для попаданки

«Лорд Аксли был упрям, но по натуре своей не злой. Вот только с женщинами ему не везло совершенно. Особенно не повезло с женой, которая не раз и не два изменяла лорду, рождая в нём всплески неконтролируемой агрессии...»

Хм.

— Это вы так намекаете на то, что мне стоит защитить нашего ректора от его жёнушки? — спросила я у книг и едва успела убрать руку от книжки-малышки, как она снова зашуршала страницами. Новая подсвеченная строчка невольно заставила меня улыбнуться:

«Мисс Лабруско выглядела растерянной. Запущенный дом, дикий ребёнок и... лорд, который смотрел на неё голодным волком. Вот с этим ей предстоит работать? Заменить сыну лорда непутёвую мать и постараться пробудить в одичавшим без женской руки мужчине человечность?»

— Можно подумать, что благополучие ректора для вас важнее снятия проклятия, — заметила я, закрывая томик с романтическим названием «Госпожа моего сердца».

— Госпожа Хранитель, можно вас на минуту? — вдруг услышала я тихую просьбу и вздрогнула. На пороге библиотеки стоял Эдмонд, и выглядел мужчина крайне виноватым.

— Разве что на минуту, — стараясь выдержать деловой тон, ответила я. — Знаете ли, дел у меня невпроворот.

— Я не займу много вашего драгоценного времени, — кивнул Эдмонд и подошёл к моему столу. Бросил быстрый взгляд на название карманной книжечки и удивлённо хмыкнул. Но промолчал, спасибо и на этом!

— Прежде всего, — кашлянув, начал Эдмонд, — я бы хотел извиниться за себя и Риеллу. Вы не заслужили подобных слов.

— То есть, я не заслужила даже благодарностей из уст вашей жены? — хмыкнула я, скрестив руки на груди.

— Я не это хотел сказать, — замотал головой ректор. И вдруг перешёл на доверительный шёпот: — Алёна, я не... всё случилось слишком стремительно и вышло из-под контроля. Риелла... она появилась так внезапно, я просто не успел...

— Не успели придумать благовидной причины, чтобы попросить меня забыть о случившемся? — сердито вздёрнув бровь, спросила я. Эдмонд захлопнул рот и удивлённо моргнул. Кажется, я снова сломала ректора. Только теперь не испытывала по этому поводу ни грамма угрызений совести.

— Зачем вы так? — ректор снова отступил, закрылся, словно шторкой занавесил свои эмоции. И мне на мгновение стало от этого больно. Но я тут же напомнила себе о том, что в этот самый момент в его кабинете одна белая кошка обнимается с маленькой девочкой, которую я полюбила больше всего на свете. А потом, скорее всего, эта кукушка придёт в личные покои товарища Эдмонда и поселится там...

Так что нет, не жалко, не больно, и пусть живут долго и счастливо!

— Я занята, господин вал ди Белуччини, — ответила ему холодно. — У меня очень много работы.

— Что ж, не буду вам мешать, — официальным тоном ответил Эдмонд и, бросив ещё один взгляд на «Госпожу моего сердца» с выразительной картинкой, вышел из библиотеки.

Какая же я дура!

Почему так с ним говорила? Почему не удержала? Только из-за того, что вернулась его бывшая? Но она же бывшая по определению! А я — дура...

Со вздохом я прижала томик любовного романа к груди. Небось мисс Лабруско сумела влюбить в себя своего лорда Аксли и жила с ним долго и счастливо, и умерли они в один день. От тоски, ага... А у меня всё через одно место: я умру от тоски гораздо раньше, вот только совсем одна. Потому что даже маленькая Снежианна меня бросила.

— Ладно, чего уж там! — сказала в пространство библиотеки нарочито весело и громко. Шелест множества книг был мне ответом. Ну хотя бы книги со мной... Но если я всё же найду способ избавить этот мир от проклятья безграмотности, и они перестанут нуждаться во мне.

С сожалением обвела взглядом полки с корешками и села за свой стол.

Ну ничего. Просто вернусь домой и забуду всё это приключение, как страшный сон. Я положила роман перед собой, взяла перо и вывела с новой строчки реестра: «Госпожа моего сердца», любовный роман, автор П. Бунни.

Книгу надо прочитать. Не зря она прилетела ко мне с ответом на вопрос, как снять проклятье. Ох, не зря.

К вечеру я чувствовала себя выжатым лимоном. И не просто выжатым, а пропущенным через мясорубку вместе с цедрой и косточками. Общение с книгами стоило мне невероятных усилий. Глаза болели, а голова была чугунной. На все мои вопросы по поводу проклятия книги подсовывали мне абзацы про любовь, прощение, принятие неприемлемого и прочую чепуху.

Почему?

Я не могла понять этого. И, наверное, никогда не смогу. Причём тут Эдмонд к поголовной безграмотности и злым богам?

— Всё, я больше не могу, — сказала я книгам, когда мягкий свет библиотеки начал резать глаза. — Пойду отдыхать. До завтра, дорогие мои!

Свет согласился со мной, стихая до мягкого освещения ночников, а я прихватила с собой стопку выбранных для лечения книг и прошла в свой кабинет. Глянув на коммуникатор, решительно отринула шальную мысль. Не буду никого вызывать. И Аннабелль не буду, я не голодна. Но поговорить с одной особой мне всё же стоило обязательно.

Сама от себя не ожидала, что буду стремиться к общению с этой женщиной, но... Время вносит свои коррективы.