Рекуперация (СИ)

   После попытки диверсии и последующих событий всё пошло не так. Словно вынули стержень на котором держался непоколебимый авторитет полковника Серебрякова. Всё посыпалось, пропала уверенность в доверии московского начальства. Никто не хотел верить в помутнение рассудка исполнителя, все искали тайные нити заговора, работу зарубежных спецслужб и как следствие, подрыв веры в правильность целей и задач ОЛИБ. Нужность привлечения советской науки на призрачные цели, не подкреплённые внятной концепцией. Если копнуть глубже и в этом Серебряков не хотел признаться, много в СССР шло не так как задумывалось. На то масса причин, неожиданно получивших разъяснения в ходе знакомств с материалами попаданцев. Аналитические записки для Политбюро готовились в Москве на основе протоколов, собранных Серебряковым и коллегами на Лубянке. Раньше полковник не задумывался о причинах привёдших к распаду страны, иногда спорил с более чувствительным к внутренней и внешней политике Соболевым. А вот после трагедии с бывшим сотрудником, почему-то стал прислушиваться к моральному камертону логики и здравого смысла. Выделять важное и сущностное сегодняшнего дня.

   Дома, по привычке поздоровался с портретом жены - любимая Анна Трофимовна умерла два года назад от рака груди. В ушах всё ещё звучит весёлая перекличка из комнаты на кухню.

   - Трофимыч иди сюда.

   - Иду Трофимовна.

   Дочь после школы, поступила на юрфак университета, недавно вышла замуж и переехала к мужу. Серебряков остался один. Надсадная боль от потери жены и отдаления единственного ребёнка, восполнялась работой и спрятанными глубоко внутри родительскими чувствами к Соболеву. Николай Трофимович стал чаще вспоминать маму подопечного. Выстраивал гипотетическую ситуацию сближения с бывшей возлюбленной, он осознавал, что два сильных характера никогда не смогут сосуществовать рядом. Целеустремлённость и преданность идеалам коммунизма, подтолкнули непримиримое отторжение в сердце матери после суда над сыном. А каково было, если бы Серебряков и Нина Георгиевна сблизились? Нет, Нина умирать будет с именем Ленина на устах. Время не просто упущено, оно невозвратимо ушло. "Так уж и ушло?" - резануло в могу, - А как же Петрушевский и Чистяков, так играючи меняя точки возврата, создают новые реальности? В который раз ругал двоих авантюристов, затеявших эту игру, а главное убедившие его предотвратить служебное преступление. Покоился бы с миром безвременно ушедший сотрудник, а так...

   Мысли прервал звонок телефона. Звонил Арефьев, что было неожиданно после утреннего разговора. Когда-то они виделись чаще, дружили семьями, но после учёбы в академии, Арефьев переехал в Москву и общение огранивалось редкими посиделками на генеральской квартире и раз год отмечался в гостях у Серебряковых. А после смерти Аннушки и вовсе не появлялся, достаточно ежемесячных встреч с Серебряковым приезжавшим на доклады в Москву.

   - Привет ещё раз. Что-нибудь случилось?

   - Случилось, Коля. Меня "уходят", в лучшем случае проводят на пенсию, в худшем догадайся сам.

   - Соболев?

   - Да! Сам понимаешь я буду не единственным, - Серебряков молчал, - осмотрись там у себя. Ты понял?

   - Понял, я всегда тебя понимал, Ильич.

   - До связи!

   Вот и началось, интересно отчего начали чистить сверху? Кто следующий и почему не меня? Серебряков прикидывал свои превентивные меры, ясно сознавая, что подставил генерала по крупному. Арефьева приказом коллегии отчислили через неделю. Формулировка злая и для ближнего круга понятная: в связи с утратой доверия. Через два дня Арефьев заявился в квартиру к полковнику собственной персоной.

   - Непривычно видеть тебя в гражданской одежде, Семён Ильич, - улыбнувшись заметил хозяин.

   - Привыкай, Коля. Вот держи.

   Семён Ильич вытащил из объёмистого портфеля коньяк и продуктовые деликатесы. Расставляя закуску, кивнув на банку красной икры и консервы тресковой печени, заметил:

   - Последний раз отоварился в распределителе, нынче вышвырнули в народное хозяйство, так что теперь своими ножками в гастроном. Лиза злая, ругается, привыкла хорошо жить. Ну да ладно, со мной всё ясно. Начато внутреннее расследование, я приехал обсудить с тобой наши дела и твоё поведение ближайшем будущем.

   Серебряков и его гость расселись за столом. Неуклюже нарезанные овощи, куски балыка, колбаса твёрдого копчения "Московская" и прочие вкусности, требовали дегустации. После первых возлияний, мужчины перешли к серьёзному разговору. Генерал молча повёл вокруг руками и приложил к уху, затем вопросительно поглядел на товарища.

   - Прослушки нет, я проверял. А что, так серьёзно?

   Генерал с полным ртом что-то промычал и пережевав зло ответил: