Рекуперация

Командировочный рассмеялся, забавно похлопывая себя по выпиравшему брюшку.

— Сколько раз мне задавали этот вопрос. Вятич, в смысле житель Вятки. Название Киров, я как коммунист признаю, но не пользуюсь. Сергей, а вы не называете родной город Санкт-Петербургом?

Теперь загадочно улыбнулся Соболев.

— Пока нет, но как знать может в будущем переименуют, да и вернут историческое название.

— В будущем говорите. Ну что мы можем знать о будущем? Вот вы предполагаете, а на самом деле, возможно, выдаёте свои скрытые помыслы. Завтрашний день берутся предсказывать политики, да фантасты. Что, на мой взгляд, одно и тоже. А знаете какая повестка конференции — "Будущее глазами современников". А давайте выпьем, Сергей. У меня тут отличный коньячок в дорожку, как раз на случай внимательного и интересного собеседника.

После не долгой процедуры, завораживающей взгляд свой притягательностью и неистребимым желанием быстрее попробовать нехитрую снедь, на ограниченном пространстве купейного столика вздыбилась бутылка "Ахтамара". Окружали стеклянную башню пупырчатые огурчики, краснющие помидоры, половинка свежепахнущего хлебного каравая, домашний сыр и духмяные яблоки.

— Яблочки свои, — и пояснил, — у нас женой свой огород перед домом. Сыр в дорожку супруга взяла у соседей, там и корова, и коза есть.

В хлебосольный Егор Степанович плеснул в стаканы из под чая грамм по сто коньяка. Последовал традиционный тост за знакомство и пауза на пережёвывание.

— Так вы писатель, Егор Степанович? Прозаик или как?

— И так и сяк. Недавно выпустил сборник стихов, до этого несколько книг современной прозы. Лежит в издательстве и фантастический роман. В городе и области меня знают, но дальше пробиваться не стал. Читают земляки то ладно. Ну, а вы откуда следуете, тоже командировочный?

Соболев усмехнулся и махнув рукой, была не была, дерзко ответил:

— Командировочный по заданию районного суда, аж на целую пятилетку. Но досрочно освободился за примерный труд и хорошее поведение.

Вопреки опасению Соболева, что собутыльник потеряет к нему интерес и тихо сольётся в молчаливого, насупившегося попутчика, реакция писателя оказалась бурной и радостной. Он взвился и заинтересованно затараторил:

— Господи, как давно мне нужен был такой собеседник. Есть сюжет, но фактуры для материала не хватает. Позвольте полюбопытствовать, статья у вас не поганая?

— Нет, не поганая, можно сказать служебная — повреждение государственного имущества. Я физик, начудил в лаборатории, в которой работал и получил по дурости срок. Подробности рассказывать не стану, не обессудьте. Уважаемый.

С непривычки, алкоголь быстро развязал язык Соболеву. Хотелось выложить всё наболевшее незнакомому человеку. Но взял себя в руки и перекинул собеседнику свой вопрос:

— А можно мне полюбопытствовать, что за сюжет у вашего произведения? Какая завязка? Вы сказали роман, это же большая литературная форма, много персонажей…

— Конечно, конечно Сергей, — оборвал писатель, — сейчас расскажу. Давайте только выпьем за случайную встречу!

После непродолжительной паузы, Егор Степанович заговорил:

— Вообще-то я не люблю делиться своими задумками, но вы слушатель особый. У меня главный герой садится надолго из-за несчастной и неразделённой любви. Он математик, работает в закрытом НИИ, трудится на оборону, а его дама сердца связана с западными спецслужбами и потихоньку выуживает секреты на радость врагам. Дальше понятно, тюремный срок, тяготы и невзгоды. Освобождается, мой герой перерождённый, сбросив чары прислужнице запада. Случайно встречается с разведённой матерью-одиночкой и возникает новое чувство. Счастливый конец. Мораль — любовь побеждает зло, лечит души и делает советского человека полноценным членом общества, идейным строителем коммунизма. Наша страна готова простить заблудшего и вновь принять его в свою семью. А чего вы морщитесь, не понравилось? Но ведь это фабула, главное ведь как подано. Именно такая тематика пользуется повышенным спросом нашего читателя. Да поймите Сергей, подобные сюжеты не часто встречаются в литературе. Давайте лучше махнём, так уж и быть посвящу вас в подробности.

Соболев поймал себя на мысли, что стало невыразимо скучно в компании с этим литературным творцом. Творцом, где доминантой романа является строитель коммунизма. "Маме бы такой финал понравился, — подумал Соболев, а вот мне — нет! Вроде не глупый человек, но конъюнктурщик. Такие и выживают". Он вежливо отвечал на вопросы возбуждённого попутчика, но спорить и что-то доказывать расхотелось. Когда бутылка опустела, Сергей, напрочь игнорируя обиженную мину писателя, сослался на усталость завалился на верхнюю полку. Так и уснул под стук колёс и негромкие разговоры Егора Степановича с соседями по купе. Есть события поважнее, чем случайная встреча с идеологически правильно подкованным "самобытным" творцом.

29. Соболев. Здравствуй Ленинград