Реквием блондинке

Ничего не происходило, и через несколько секунд я выглянул снова. Женщина стояла прямо перед двустворчатой дверью. Я спросил себя, что она там делает, и вдруг услышал, как щелкнул замок. Мгновением позже женщина, открыв дверь, исчезла в здании редакции.

Я машинально сунул руку за сигаретой, но передумал и помассировал шею. Ситуация сбила меня с толку. Подождал пару минут, а потом подошел к двери и подергал. Она была закрыта.

Голова все еще работала неважно. Хотелось спать, да и в целом я был не свежее вяленой воблы. Что делать, непонятно. Я все еще глазел на дверь, когда снова услышал шаги. Мне хватило ума отойти от здания «Кранвиль газетт». Из ниоткуда появился патрульный и, остановившись, удивленно уставился на меня.

– Чем это вы занимаетесь? – осведомился он, помахивая дубинкой и выпятив челюсть, словно высеченную из камня.

Притворившись пьяным, я врезался в него, похлопал по плечу и сказал:

– Дружище, подождите немного. Скоро здесь появится здоровенный красавец-коп. Да-да, так и будет. Только если немного подождать.

– Я и в первый раз расслышал. – Патрульный оттолкнул меня. – Ступай, приятель, пока я не сломал дубинку о твою голову.

– Само собой, – я, шатаясь, отступил. – Но сначала женщины и эти… как их… детишки. Пора спускать шлюпку на воду. Или не шлюпку… Что же пора делать, черт возьми? – К тому времени я отошел достаточно далеко и зигзагом пустился прочь.

До переулка было довольно далеко. Я свернул за угол и выпрямился. Дал копу несколько минут, а потом выглянул на улицу. Он уже уходил и мгновением позже свернул на Мэйн-стрит.

Тихонько выругавшись, я бегом вернулся к зданию «Кранвиль газетт». Я потерял добрых восемь минут, и будет очень некстати, если коп объявится снова. Ну, для меня, конечно.

Одним из лезвий перочинного ножа я попытался открыть замок. С третьего раза получилось. Глянув вправо-влево и удостоверившись, что меня никто не видит, я толкнул дверь. В маленьком фойе пахло курятником. Осторожно прикрыв дверь, я прислушался, но ничего не услышал. Ощупью добрался до лестницы и пошел вверх.

До четвертого этажа я добирался довольно долго. Меня смущала полная тишина, царившая в здании. Женщина не могла уйти. Возможно, она на пятом или шестом этаже, но я все равно должен был что-то услышать.

Редакция «Кранвиль газетт» располагалась в самом конце длинного коридора. Дорогу я помнил, включать фонарик не хотелось. Поэтому я продолжал свое шествие в чернильной темноте.

На полпути я остановился. Впереди что-то маячило. Возможно, померещилось. Прижавшись к стене, я вгляделся во тьму. Волоски на шее встали дыбом. Прямо передо мной кто-то стоял. Одной рукой я потянулся за фонариком, а другой – за пистолетом.

Остальное произошло так быстро, что я просто растерялся. Кто-то стремительно пронесся мимо меня. Выставив ладонь, я ухватился за руку, определенно женскую. Потом началось черт знает что. Женщина вывернулась и налетела на меня. Руку мою дернули вперед, в бок мне врезалось маленькое, но очень твердое колено. А потом пол ушел у меня из-под ног. Я протаранил головой стену и на какое-то время потерял интерес к происходящему.

Когда красная дымка развеялась, оказалось, что голова моя пульсирует, а сам я лежу на полу; я попробовал подняться и чертыхнулся. В здании было тихо, и я понятия не имел, как долго был в отключке. Нашарив фонарик, я взглянул на часы. Три сорок. Должно быть, я провалялся минут пятнадцать. Свет резал глаза, и я его выключил. Вставать не решался: любое движение отзывалось болью в голове. Я снова выругался. Знал бы, что столкнусь с мастерицей по джиу-джитсу, спал бы себе дальше. Подумать только: девушка, и так меня отделала. Одно расстройство. Я-то считал, что знаю все японские штучки, но этот бросок был делом рук настоящего профессионала.

Я медленно сел, морщась от головной боли. Через некоторое время боль утихла, и мне удалось встать на ноги. Было такое чувство, словно меня прокрутили через валик для отжима белья. Я дохромал до лестницы и прислушался, но ничего не услышал. Женщина, наверное, была уже на полпути домой.

Я вернулся в редакцию «Кранвиль газетт». Дверь была открыта. Почему-то я совсем не удивился. Толкнув дверь, я щелкнул фонариком. В приемной было все так же убого. Я подошел к кабинету Диксона, прислушался и распахнул дверь.

Луч фонарика упал на потертый письменный стол. Я подошел поближе. Средний ящик стола был выдвинут. Это тоже меня не удивило. Поверхностный осмотр подтвердил: фотографии девушек, что показывал мне Диксон, исчезли.

Уставившись на ящик стола, я погрузился в раздумья. Разумеется, фотографии унесла женщина. Теперь все становится еще сложнее. Имея на руках эти фото, я мог бы вызвать федералов. Мог бы приручить шефа полиции. Но знала ли об этом ночная гостья?

Голова заныла, и мне захотелось лечь в постель. Торчать в редакции было бессмысленно. Вульф не обрадуется, если выяснит, что женщина стукнула меня головой о стену, а потом унесла единственное доказательство по делу. Я решил, что не стоит рассказывать ему об этом происшествии.