Реквием. День гнева

— Хорошо, — кивнула Ева. — Давай попытаемся, но я не обещаю, что мы найдем кладбище.

— Ручаюсь, Дом тебе не откажет, — подбодрила ее Вика. — Надо лишь попросить у него, и он выведет нас, куда следует.

— Ну, ладно, — Ева выглядела растерянной. Идея обратиться напрямую к Дому не внушала ей доверия, но она послушалась и сказала: — Дорогой Дом, будь добр укажи нам путь к кладбищу. Что теперь? — вопрос был адресован Вике.

— Теперь мы пойдем.

Они шли без разбора, сворачивая, где вздумается. Помня, что в прошлый раз кладбище было на лестничном пролете, Ева не пропускала ни одной лестницы, но им не везло.

Посмотрев на часы, Ева сказала:

— Половина третьего. Нас, наверное, хватились. Может, вернемся?

— Ты так быстро сдаешься?

— Я думаю, мы зря тратим время. Мы уже больше часа ищем и все без толку. Видимо, Дом не расслышал мою просьбу.

— Дом не любит нытиков, — заявила Вика. — Прежде чем что-то дать, он проверяет тебя на выносливость.

— Выходит, я проверку не прошла.

По тону собеседницы Вика поняла, что она не намерена идти дальше.

— Отлично, — Вика улыбнулась. — Мы и без того достаточно далеко зашли.

Вика опустила ладонь на рукоять кинжала, торчащую из ножен. Мышцы напряглись, готовясь нанести смертельный удар. От предвкушения свежей крови закружилась голова.

— Смотри!

Возглас Евы выдернул ее из грез. Кинжал так и остался в ножнах. Вместо того чтобы вонзить его в Еву, Вика обернулась. За спиной, насколько хватало глаз, простиралось кладбище.

Позабыв о ссоре, они двинулись вглубь погоста. Могилы располагались нестройными рядами. Большинство плит изъело время, так что нельзя было прочесть имен покойников. Дорожки не было, и девушки петляли между надгробьями как зайцы. Рыхлая земля комьями прилипала к туфлям, пахло сырой почвой и гранитом.

— Кого мы ищем? — спросила Ева.

Вика промолчала, размышляя над тем, зачем она тратит драгоценное время на поиски того, кто давно мертв. У нее есть дела поважнее. Но она упорно продолжала розыск. Почему не совместить полезное с приятным? Она найдет захоронение и убьет рядом с ним Еву. Это будет символично. Жертвоприношение во имя искупления грехов.

Наконец, вдали замаячил памятник в форме птицы. Черный лебедь склонил голову к земле, оплакивая погибшего. Крылья распростерлись над могилой, служа ей навесом. Вика ускорила шаг. Около памятника она присела на корточки и погладила лебедя по голове.

— Кто здесь похоронен? — поинтересовалась Ева.

— Мой брат, — Вика не сводила глаз с могилы.

— Он тоже был всадником?

— Почти.

Вика не знала, что такое совесть. Война рождена для убийств. Ей незнакомы жалость и сомнения. Но из всех правил существуют исключения. Это был как раз тот случай.

— Как он погиб?

— Я убила его, − сказала Вика.

Ева не торопилась с ответом, и Вику это устраивало. Пусть переварит информацию. Еве следовало осознать: если Вика не пощадила родного брата, то ей тем более не на что рассчитывать.

— За что? — разродилась Ева очередным вопросом.

— Мы близнецы, — призналась Вика. — Каждый из нас годился на роль всадника по имени Война, но нужен был только один.

— И ты убила его, чтобы стать Войной? — ужаснулась Ева.

— Я убила его, чтобы выжить! — Вика обернулась, рука потянулась к кинжалу. — Если ты думаешь, что я не любила брата, то ты ошибаешься. Он единственный, кто был мне дорог. Он понимал меня, мы чувствовали боль друг друга за сотни километров. А когда пришло время выбирать, кто останется, а кто уйдет, я проткнула его сердце вот этим кинжалом. Брат сам попросил меня об этом.

Вика продемонстрировала кинжал Еве. Та отступила на шаг, уловив угрозу.

— Но почему? — Ева, не моргая, смотрела на кинжал. — Он хотел умереть?

— Нет, он хотел жить, не причиняя страдания другим. Игорь не подходил для Войны. Он был слишком добрым, а это непозволительная слабость.

Держа кинжал перед собой, Вика пошла на предводительницу.

— Что ты делаешь? — спросила Ева.

— Ты, как и мой брат, не годишься для отведенной тебе роли. Посмотри на себя. Какая из тебя предводительница? Ты даже за себя постоять не можешь. Ты погубишь нас всех!

— Я буду стараться, — заверила Ева. Она пятилась до тех пор, пока не споткнулась о надгробие. Взмахнув руками в попытке удержать равновесие, Ева повалилась на спину, ободрав при падении локти и ударившись копчиком о землю.

Вика воспользовалась беспомощностью жертвы: перескочив через надгробие, она склонилась над Евой и занесла кинжал для удара. Сейчас она покончит с несносной девчонкой!

Ева закрыла голову руками, но даже сквозь щели между пальцев хищный блеск кинжала слепил глаза. Страх спровоцировал жажду жизни. В ответ на немой призыв о помощи к Еве потянулись черные щупальца. Прокладывая себе путь среди надгробий, они стекались к ней, как ручейки. Щупальца приятно щекотали кожу, заряжая тело силой.

Несколько сантиметров отделяло кинжал от груди Евы — еще немного и сердце проткнет отравленное лезвие. Вика улыбалась, предвкушая победу, но неожиданно кинжал наткнулся на преграду. Еву коконом окутала чернота, преодолеть которую Войне было не по силам.