Реквием души

Абель поднялся и, не глядя на меня, направился к двери, сжимая кулаки. Судья отошел, потому Абель беспрепятственно скрылся в коридоре, а я повернулся к зеркалу, чтобы поправить одежду.

– Вижу, ты не потерял хватку, – раздался позади знакомый голос, и я обернулся, ошеломленно смотря на своего старого друга. Анжело Августин был моим одноклассником, когда я еще учился в католической школе. Он также был суверенным сыном «I.V.I.», но в отделении Сиэтла. Мы поддерживали тесный контакт все это время, но во плоти я не видел его уже лет шесть. Мы писали друг другу письма и созванивались, но больше ничего, поскольку навещать его в тюрьме никто из «Общества» не посмел бы. Это было слишком рискованно.

– Мне ждать еще и команду спецназовцев в качестве свидетелей? – сухо спросил я.

Он рассмеялся, но спустя мгновение замолчал, выражением его лица скрывала полутьма.

– Меня освободили досрочно.

– Как так? – я склонил голову набок, изучая Анжело. Он почти не изменился с нашей последней встречи. Черты его лица очень походили на мои. Те же темные волосы, арктические глаза. Он мог бы легко сойти за моего брата, и часто им и прикидывался, пока мы были моложе. До взрыва.

– Подробности в другой раз, – он шагнул ближе ко мне. – Сегодняшняя ночь посвящена тебе.

– Значит, ты останешься? – спросил я, наливая ему стакан виски.

Краем глаза я увидел, как Судья кивнул, прежде чем исчезнуть в коридоре и дать нам минуту наедине. Я не ожидал гостей, но не собирался выгонять Анжело, не узнав причину его возвращения.

Друг взял стакан и повертел его в руке, прежде чем вдохнуть аромат. Это естественный жест для суверенных сыновей. Никогда нельзя было угадать, где тебя хотели отравить. Однако я приписал его действия скорее памяти о прошлых временах, чем недоверию. Если в этом мире существовал хоть один человек, кому Анжело мог доверять, то таковым был я.

– Мне бы хотелось, – он сделал глоток и прикрыл глаза, смакуя вкус виски. – Но я пока не хотел бы показываться другим из «Общества». Еще не время раскрывать мою свободу. Однако я не мог не повидаться с тобой.

Я кивнул ему. Мы понимали друг друга без слов. Анжело, как и я, знал о предательстве не понаслышке, а потому тоже вынашивал свой план. Как бы мне ни хотелось видеть Анжело сегодня у алтаря, я не стал бы просить его об этом, если это помешает его мести. В некотором смысле я считал, что Анжело подставили куда серьезнее, чем меня. За свою разрушенную жизнь мне следовало благодарить отца Айви, когда Анжело предал тот, кто был с ним одной плоти и крови. Последние шесть лет своей жизни он провел в клетке, как какое-то животное, попав туда за преступление, которого не совершал. Потому Анжело не потерпел бы легкого возмездия.

Допив виски, он налил себе еще, посматривая на меня. Анжело знал о произошедшем, но никогда прежде не видел ущерб воочию. Друг не вздрогнул, хотя это было естественной реакцией большинства, и я почувствовал благодарность.

– Классная татуировка, – заключил он. – Тебе идет.

– Она служит определенной цели, – достав салфетку, я стер кровь Абеля со своей обуви.

– Значит, ты действительно на это решился, – его тон был нейтральным, но Анжело не смог скрыть тревогу в глазах. Он знал о моих планах в отношении семьи Морено. Пока я выздоравливал, мы провели много часов, разговаривая по телефону с использованием шифра.

Я подозревал, что друг беспокоился обо мне, но ему бы стоило больше в меня верить.

– Да, – ответил ему я.

Анжело открыл маленькую деревянную шкатулку, стоявшую на столе рядом со мной, и посмотрел на кольца.

– Значит, ты все решил.

– Да.

– А что если все пойдет не по плану? – Анжело снова посмотрел на меня.

– Что ты имеешь в виду? – выкинув салфетку, я вытер руки.

– Вечность – слишком долгий срок для мести. Думаю, ты бы предпочел четкую дату возмездия.

Я повернулся к нему.

– Вечность займет лишь время, достаточное для того, чтобы она родила мне сыновей.

Анжело поднял кольцо Айви и принялся изучать его.

– Значит, все это время ты будешь спать с ней, чтобы она произвела на свет твоих наследников. Станешь наблюдать, как эта девушка дает им жизнь. Заботится, как способна лишь мать. А после станешь мучать оставшуюся вам жизнь или заставишь истекать кровью, пока той в ее теле вовсе не останется?

В его голосе слышалась неуверенность, что меня разозлило.

– Сомневаешься в моих намерениях?

– В твоих намерениях – нет, – он вернул кольцо и закрыл шкатулку. – Скорее в исходе.

– Мало же ты в меня веришь, – пробормотал я.

– По правде, я тебе завидую.

Пустота в голосе Анжело застала меня врасплох, однако от его слов я поморщился.

– С чего бы тебе завидовать?

– У тебя всегда все предопределено. Я никогда не встречал никого, кто бы продумывал каждое свое решение и выполнял задуманное без задней мысли или сожалений. Я даже представить не могу, каково это – жить без груза нерешительности или же без усложнявших все эмоций.