Реквием. Книга первая Инициация (СИ)

— План такой. — полковник, поморщившись, принял удобное положение. — Со стороны противника в город ведет дорога 61К-103, проходя мимо Рязанских двориков, где у нас основной блокпост. Дорога проходит мимо очистных сооружений и после пересечения с улицей Рабочий Поселок становится улицей Урицкого. Здесь и организуем засаду в квадрате улицы Урицкого, улицы Рабочий Поселок — это две перпендикулярные улицы и угла улицы Ломоносова. В этом районе половина зданий пустует — есть места для размещения снайперов и установки пулеметов.

Рассказывая, карандашом в руке Сердюков отмечал крестиками углы будущего квадрата боевых действий. Я молча слушал, не перебивая — опыт и знания полковника были куда больше, чем мои скромные познания в военном деле.

— Западнее улицы Урицого до пересечения с улицей Ломоносова есть автомойка, сейчас она не действует. Там будет один из БТРов и один из «Тигров». Их задача — сплошная стена огня в восточном направлении, простреливая путь следования вражеской колонны. Второй «Тигр» притаится у дома № 22 по улице Рабочий Поселок на углу с улицей Ломоносова. Его задача встретить огнем колонну в лоб, простреливая северное направление. По улице Садовый тупик, дом 10 будут два пулемета и снайперская точка — направление обстрела северо-восточное. У каждой из точек засады будет по взводу пехоты, рассредоточенной в укрытиях двухэтажных бараков.

Полковник замолчал. Грызя карандаш, он всматривался в карту. Зная, как иногда тяжело сосредоточиться, я не спешил нарушать молчание, пусть Сердюков выскажется до конца.

— Резервная группа на двух Уралах будет ждать своего часа по проезду Урицкого — северо-западнее автомойки, где у нас первая засада. Как только Шершневские попадут под обстрел, они дрогнут, часть попытается залечь и отстреливаться. Но большая часть развернется и попытается уехать. По первой сигнальной ракете огонь прекращается, а оба Урала выезжают по объездной дороге, чтобы блокировать отступление. К ним присоединяются БТР и «Тигр» с автомойки, чтобы окончательно уничтожить всех этих нелюдей. Первую засаду возглавит старший лейтенант Синицин, вторая точка у дома 22 по улице Рабочий Поселок и Садовый тупик под командованием лейтенанта Сыча. Вопросы есть?

— Есть, товарищ полковник, — я немного подался вперед, — а какое специальное задание для меня? И где будет второй БТР?

Оба лейтенанта переглянулись, похоже, не меня одного волновало, какая часть задания выпадет мне.

— Шершнев далеко не глуп, — издалека начал Сердюков, — он не поверит, что ему преподнесут город на блюдечке. Нужна реальная картина боя у нашего поста рядом с Рязанскими двориками, и для капитана выпала самая трудная часть. Мне доподлинно известно, что на вооружении у Шершнева имеются РПГ-7, как минимум два, и порядка десяти выстрелов к ним. Первым БТРом, возможно, придется пожертвовать, усилив им опорный пункт у моста. Это логично, раз часть солдат дезертировала — укрепить при помощи БТРа самое опасное направление.

В этот раз полковник замолчал надолго, пришлось спросить самому:

— Я должен завязать бой, оказать героическое сопротивление и отступить перед превосходящими силами, чтобы у Шершнева не возникло мысли про засаду?

— В общих чертах так, — вздохнул Сердюков, — лишь у тебя и твоих людей есть реальный боевой опыт. Если срочники побегут сразу — подозрительно. Если останутся до конца — погибнут. Место там открытое, если мы сунемся на подмогу — Шершнев просто отступит на свои заготовленные позиции. И все вернется на круги своя с позиционными перестрелками и необходимостью штурма их укрепленных позиций нашими силами. Только ты знаешь, Олег, как оборонять позиции от превосходящих сил противника и вовремя отступить, сохранив жизни своих людей. Не будь этого проклятого ранения, никому бы не доверил чести первым принять бой, но сегодня рана кровила, толку от меня мало.

Пока Сердюков говорил, я взвешивал свои шансы. На войне приходилось бывать в намного худших условиях, когда беспилотники не давали пошевелиться, а РСЗО и гаубицы утюжили землю. БТР давал некоторую защиту — РПГ его, конечно, прошьет, но я не собираюсь стоять на месте, представляя из себя мишень. Да пулемет бронетранспортера уверенно разносит все на два километра. Если постоянно маневрировать, не факт, что в меня попадут из гранатомета. Лучшие гранатометчики промахивались на расстоянии ста метров. А если держать дистанцию больше — вероятность подбития почти мизерная.

Эта часть плана мне совсем не нравилась. Если бы не гранатометы у противника, она была бы хороша. Если у Шершнева есть на вооружении крупнокалиберные пулеметы -пиши пропало, изрешетят. Их я боялся больше гранатомета — очередью промахнуться сложнее, это не единичный выстрел. Но решил не возражать в присутствии младших офицеров.

— Задачу выполню, товарищ полковник!

Оба лейтенанта выдохнули. Если останусь жив — будут смотреть как на героя. Детали предстоящей операции обсуждали еще полчаса. После ухода лейтенантов Сердюков предложил чай — не стал отказываться, тем более что сам хотел поговорить.