Реквием линкору «Тирпиц»

Вместе с Бернштайном находились старший матрос Кауверт, матрос Коллерт и старший ефрейтор Элеман. Все они были в шоке и молчали. Сам Бернштайн никак не мог осознать, что корабль-таки перевернулся. Однако по висевшему рядом с ним переговорному устройству все же удостоверился, что потолок стал действительно полом. Люди смотрели друг на друга растерянно.

И тут перед внутренним взором Бернштайна появилось видение.

Он увидел перед собою ребенка, своего ребенка, которого вроде бы потерял несколько месяцев тому назад. И будто бы это был парнишка. Но существо имело длинные, спадающие на плечи девичьи волосы и голубые, как у него, глаза. Следовательно, у него будет ребенок, голубоглазая девчушка. Но сначала надо выбраться из этой стальной могилы и спастись во что бы то ни стало.[70]

— Отсюда мы должны выбраться.

Впоследствии он не мог сказать точно, произнес ли он в действительности эти слова или только так подумал.

Он был старшим по званию, и люди смотрели на него, ожидая распоряжений.

Сквозь бронепалубу стала поступать вода. Бернштайн начал карабкаться к оказавшемуся сверху спуску к третьей электросекции. Он не знал, где и на каком уровне находилась вода, но как-то действовать было надо.

— Идем к третьей секции! — крикнул он своим людям.

Они оказались в большом помещении, в котором также горело аварийное освещение. Из незапертых ящиков извлекли кислородные баллончики. Передняя и задняя перегородки были плотно закрыты. Идти далее по горизонтали смысла не было. Стало быть, приходилось пробиваться к днищу корабля. Бернштайн знал, что над ними находился резервный бункер для топлива, в то время оставшийся пустым, смонтированный в самом низу корабля. Оттуда они могли бы подать сигналы стуком, если, конечно, не весь корпус окажется под водой. По расчетам Бернштайна и исходя из его знания корабля, днище должно все же было быть над водой. Следовательно, оставалась еще какая-то надежда.

Открыв люк, он забрался в него и увидел перед собой черную преисподнюю, откуда шел отвратительный запах. Тем не менее они влезли туда один за другим. Через несколько секунд руки их и колени оказались перемазанными мазутом. Но какое это имело значение, если бункер обещает спасение! Через несколько минут они услышали стуки в соседнюю перегородку. Выходит, рядом с ними оставались еще живые люди. Бернштайн, открыв запор, увидел перед собой старших машинистов Остермайера и Тенцера, за спинами которых находилось еще около тридцати человек. Бернштайн хорошо знал Остермайера. Это был здоровяк с мощными ручищами. Нос с горбинкой придавал его лицу миролюбивое выражение. Он был большим любителем пива и сигарет. На корабле старший машинист отвечал за вопросы безопасности в котловом хозяйстве. Им были предприняты попытки по устранению крена «Тирпица» за счет откачки воды с помощью насосов. Однако после взрыва второй бомбы его придавила стальная плита, оторвавшаяся от перегородки, с большим трудом товарищам удалось вызволить его. Вместе с группой машинистов ему удалась выйти к переходу, где царила полная неразбериха. Люди бегали туда-сюда, крича:

— В носовой части вода проникла уже во все отсеки, а корма горит!

К сожалению, это соответствовало действительности, поэтому им пришлось остаться в срединной части корабля. Остермайер останавливал бегущих, говоря:

— Оставайтесь здесь со мной! Мы что-нибудь предпримем!

Таким образом у него собралась группа численностью в двенадцать человек, среди которых был и старший матрос Киттель.

Остермайер решил воспользоваться нижними проходами, чтобы добраться до самого низа корабля. Они попали в небольшой отсек и открыли кран, из которого вытекло всего несколько капель воды. Из этого он сделал вывод, что они оказались в донной части, которая, следовательно, находилась над водой. Свет погас. В стенке имелось переговорное устройство с соседним отсеком, Киттель покричал в него, и ему ответил чей-то голос. За стенкой находилось двадцать моряков. Им удалось открыть дверь в переборке. Численность группы Остермайера достигла тридцати двух человек…

— А как остальные? Вы никого больше не встречали? — спросил Бернштайн.

— Да, группу с обер-лейтенантом Меттегангом в межпалубном проходе к первой башне. Мы все попытались выйти в эту башню, но было уже поздно. Корабль стал переворачиваться. Все же кое-кому удалось проскочить. Меттеганг при этом исчез.

Надо было что-то предпринимать, а не ожидать, сложа руки. Можно было попробовать выйти наружу через донные вентили. Бернштайн, старший матрос Кауверт и матрос Пудервинский отправились туда, но сразу же возвратились.

— Пройти к ним невозможно, — произнес Бернштайн. — Из подшипников турбин вылилось масло, оно воспламенилось. Из-за огня и жары в помещение даже войти нельзя.