Реквием по империи

Пока основные силы защитников были сосредоточены на обороне северо-западного луча, два больших отряда орков подтащили к стене северного и юго-западного штурмовые лестницы. Сейчас дикари уже вовсю карабкались по ним вверх.

– Быстрее, быстрее же! – как молитву повторял мэтр Вернье, глядя на бегущих по стене солдат и понимая, что их слишком мало, чтобы отразить новое нападение.

Орки оказались проворнее: они взобрались по лестницам и приняли бой. Им не понадобилось много времени на расправу с небольшим отрядом воинов. Сбросив защитников вниз, они устремились к северо-западному лучу и ударили людям в спину. Лестницы так и остались прислоненными к стене, и один за другим по ним залезали дикари.

Адель плакала уже в голос и тряслась, словно в ознобе. Но мэтру Вернье некогда было ее успокаивать.

– Требуется укрепить ворота! – сообщил он коменданту.

Тот отдал приказ, и тотчас внизу закипела работа. Жители внешнего города принялись подтаскивать к створкам камни, мешки с песком и ящики, баррикадируя ворота. Две волшебницы, не участвовавшие в бою на стене, сплетали заклинания, усиливая защиту.

Все эти меры оказались напрасными. Старый шаман стукнул в бубен, заголосил, вихрем закружился на месте, потом, резко остановившись, словно швырнул перед собою что-то невидимое. Обернувшись, Главный маг увидел, что артефакт, показывавший состояние защиты ворот, погас. От мощного колдовского импульса магессы, укреплявшие щит, обессиленно упали на мостовую. А к воротам уже бежали несколько десятков орков, вооружившихся огромным тараном. Раскачав бревно, они мощно ударили в створки, отозвавшиеся жалобным скрежетом. Удар, еще удар… от каждого из них мэтр Вернье вздрагивал, будто это его бил неумолимый таран – прямо в грудь, прямо в сердце…

Рядом хрипло вскрикнула Адель. Покореженные створки подались, распахнулись, и в них устремились полчища дикарей. Внешний город был взят.

* * *

Яростно звенели в воздухе орочьи боевые кличи, им вторил злобный вой и хриплое рычание вулкорков, пасти которых были покрыты пеной бешенства. Войско прорвалось за первую стену, сокрушая все на своем пути. Стонала сталь клинков, пели стрелы, сбивая со стен последних защитников.

– Привести мне пленными тех воинов, что из пушек стреляли! – приказал Уран-гхор Ярху.

Верный друг и помощник молча кивнул и вместе с орками из своего отряда рванулся на стену.

Степные воины были опьянены победой, и только их вождь чувствовал на душе тяжкий груз. Осенью он вот так же ворвался в эти ворота, и они захлопнулись, словно дверца ловушки. Варг-гхор, жиха проклятая, предал, чтоб никогда не видать ему покоя в землях доброй охоты… И эту площадь, вымощенную камнем, помнил Уран-гхор. Здесь сражался он с маленьким мечником, который заманивал его все глубже в город. А потом появилась рыжая шаманка…

Вождь встряхнул головой, отгоняя воспоминания как назойливую мошкару, пришпорил верного Клыка и поскакал по улице, вдоль чистеньких деревянных домиков. Сражение затухало, превращалось в побоище. Почти всех человеческих воинов орки уже перебили, за горожан взялись. Не было здесь ни женщин, ни детей – люди вовремя их спрятали за вторыми стенами. А те, кто не успел сбежать, скрывались по домам, хоронились по подвалам и чердакам. Но мужчины остались помогать воинам, охранять свои жилища. Вот с ними теперь и расправлялись орки – хватали прямо на улицах, выискивали по углам. Торговцев вытаскивали из их лавок. Темнела от крови мостовая, вповалку лежали на ней трупы.

Уран-гхор в драку не лез, знал: сейчас и без него справятся. Он рыскал по городу, издали осматривал стену, которую предстояло взять. К нему подъехал на вулкорке Роб, рядом двинулся.

– Мои шаманы немного ослабли, – сказал старик. – Сил у них меньше осталось.

– Но для отдыха времени нет, – нахмурился Уран-гхор.

Остановился вождь посреди площади. А к нему уже вели пленных людей. Солдат было два десятка. Орки подтащили их и поставили перед Уран-гхором.

– Стрелять… – медленно заговорил вождь, с трудом припоминая человеческие слова. – Стрелять… туда, – и указал на вторые стены города.

Угрюмо молчали человеческие воины. Никто не желал убивать своих.

– Кто не будет стрелять – умрет, – добавил Уран-гхор, спешился, вынул меч и медленно пошел вдоль ряда людей. – Ты будешь?

Зрелый воин в закопченной одежде презрительно сморщился, сплюнул под ноги и пробормотал человеческое ругательство. Молниеносно взлетел клинок, и голова солдата покатилась по камням. А вождь сделал еще шаг.

– Ты?

Молодой юноша, почти мальчишка, опустил глаза, не выдержав тяжелого орочьего взгляда. Задрожал, едва устоял на подкашивавшихся от страха ногах. Когда заговорил, голос у него срывался, как у молодого кочета:

– Нет, не буду!

Еще одна голова свалилась на мостовую.

– Ты? – спросил Уран-гхор следующего воина.

Но и третий человек не согласился служить оркам, и его голова слетела с плеч. А вождь остановился и сказал:

– Что, все сейчас умереть хотите? Хорошо… – и занес клинок над шеей следующего пленного.

– Стой! – вскрикнул крепкий сильный воин. – Я тебе помогу. Не убивай!