Реквием по любви

Не говоря больше ни слова, девушка скрылась за соседней дверью. Дмитрий же, открыл окно, и закурил. Никотин обжигал легкие, и успокаивал нервы. Да уж, давно у него подобной эмоциональной встряски не было. Чуть рассудком не тронулся. Вспоминая их воссоединение, расплылся в довольной улыбке. Теперь Борзый знал наверняка, что не безразличен Лизе. Ее ревность — явное тому подтверждение. Да и он подсел на нее, как на иглу. Уже не слезть! Задумавшись, мужчина не заметил, как уронил пепел на подоконник. Ругнувшись, сквозь зубы, принялся стряхивать его на улицу. Именно в этот момент и заметил кровяные разводы на своем достоинстве. Опешил сначала. Замер. Все детали пазла сложились в цельную картину. Неужели?

Дверь распахнулась, пропуская внутрь девушку. Она закуталась в полотенце, но казалось, делает все на автомате. Машинально. Потерянная. Дезориентированная.

— Почему не сказала?

— О чем?

— О том, что девственницей была! — Повысил голос Похомов.

— А ты спрашивал? — Лизавета обхватила себя руками. — Я не слышала…

— Твою мать, Лиза! Я ведь так жестко брал тебя…Не сдерживался, ни капли. И это в твой первый раз! А ты…Ты даже не пикнула. Не заикнулась!

— Все нормально.

— После такого, женщина может фригидной стать!

— Я не стану…

— Почему так в этом уверенна? Завтра же, в больницу пойдем!

— Почему уверенна? Мне понравилось! Вот, почему. — Лизавета провела рукой по его мощному торсу. — Боль была мимолетной. А потом…просто нет слов, чтобы описать мои ощущения.

— Ты хоть понимаешь, что теперь моя навеки? До мозга костей!

— Ну да, ну да! — Тихо отозвалась девушка, стараясь не принимать всерьез его слова. — Уже поздно. Отвезешь домой?

— Зачем? — Сурово взглянул на Лизу сверху вниз. — Здесь переночуем. Диван раскладывается, и образует достаточно большое спальное место. В шкафу есть новое постельное белье.

— Нет! — Чуть ли не выкрикнула Карпова, — Я здесь не останусь…

— Почему?

— Не останусь, и все!

— Хватит моросить! Внятно объясни.

— Откуда мне знать, сколько женщин проводили ночь на этом диване? — На одном дыхании выпалила Лизавета то, что занимало сейчас все ее мысли.

Похомов же, рассмеялся.

— Нет, ты все таки, дуреха. — Мужчина достал из небольшого шкафа постельное белье, и положил его на стол. — Стели, давай, я в душ.

— Дима!

— Никто на нем, кроме меня, не спал. Даже, Пашка.

Глава 11

Поздняя ночь. Прохлада. Гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем маятника на рабочем столе…

Лизавета мирно сопела на его груди. Да только самому Дмитрию уснуть так и не удалось. Хоть башкой об стену бейся, один черт, сна ни в одном глазу! И, главное, причин для беспокойства не видел. Просто нервы. Или уже, старость? А может, паранойя? 

Борзый нутром угрозу чувствовал, и все тут! Да только понять никак не мог, откуда она исходит. Это его раздражало. Бороться с тайным, невидимым противником, все равно, что заранее проиграть. Сдаться. 

Размышления мужчины были прерваны настойчивым стуком в дверь. От чего-то, он сильнее прижал Лизу к себе. 

— Диман, открывай! — послышался за дверью напряженный голос Пашки.

Осторожно, чтобы не разбудить девушку, Дмитрий поднялся на ноги. На ощупь, по памяти, нашел свои трусы, наспех натягивая их на себя. Джинсы постигла та же участь. В несколько шагов достиг двери, но дернув за ручку, выругался сквозь зубы. Ключ!

Вспомнив, что в порыве гнева, забросил его под диван, мужчина распластался на полу, доставая эту проклятую железку.

— Бл*дь, Борзый, ты там провалился что ли? — Не унимался Соколовский.

— Ты какого х*я верещишь, как та с*ка? — Прошипел Борзый, распахивая дверь. На ходу, застегнул молнию на джинсах. — Тише, Лиза спит!

Пашка окинул друга долгим взглядом. Ухмыльнулся, заметив его расцарапанную спину.

— Свершилось?

— Как видишь.

— Доволен?

— Скорее, счастлив! — Дмитрий не смог сдержать улыбку, прокручивая в памяти события последних двух часов.

— Боюсь, это ненадолго. — Пашка присел на корточки в исключительно мужской манере. — Разговор есть.

— Что стряслось? — Нахмурился Похомов.

— У нас проблемы. — Соколовский устало потер, покрасневшие от переутомления, глаза.

— Выкладывай. — Мужчина опустился на пол, рядом с другом, прислонившись спиной к стене. — Что опять?

— Этот чудик, которому ты за Рыжую по почкам съездил, никого тебе не напоминает?

— Нет…

— Странно, у тебя хорошая память на лица…Бросай бухать.

— Короче!

— Я его тоже сначала не признал. — Выдохнул Пашка. — Он, всегда, на лысо голову брил. А сейчас шевелюру отрастил, и почти другим человеком стал. Анатолий Решетников. Более известен как «Толя Решето».

Борзый вскочил на ноги.

— Что? — Яростно шибанул по стене. — Цепной пес Макара?!

— Он самый.

— Какого черта он в моем клубе забыл?

— Не в курсах.

— Бл*дь! Су*а!

— Не ори. — Теперь пришла очередь Сокола возмущаться. — Наверняка, Лизку заездил с радости. Дай ей хоть выспаться!

— Еб*нуться можно, какой козырь я Зарутскому в рукав, собственными руками подкинул! — На пол тона ниже произнес Борзый.

— Может и не подкинул.