Реквием по любви

Домой Борзый вернулся поздно. Хоть и торопился, подгонял сам себя, в пару часов уложиться не удалось. Бесконечные дела. Встречи. Вроде и все правильно делал, как обычно. Однако, мысли его были далеки от рабочего русла. Даже Сокол заметил, не упустив возможности отпустить пару шуток по этому поводу. К счастью, день не бесконечен! Сейчас же, поднимаясь в панорамном лифте на самый последний этаж, где располагалось его жилище, он мечтал лишь об одном — поскорее стиснуть ее в своих объятиях. Целовать дико. До умопомрачения. Забыть обо всем на свете. Сорвать одежду и…

— Борзый, ты чего? — усмехнулся Пашка, очень не вовремя напросившийся в гости, — Глаза-то как засияли. Вы уж дождитесь, пока я свалю. А то при мне тр*хаться начнете!

— Не переживай, — оскалился, хрустнув позвонками затекшей шеи, — Ты поймешь. Уверен, уловишь тот самый момент, когда станешь лишним.

— А может, вовсе и не лишним? — продолжал глумиться Соколовский, — Одна голова, как известно, хорошо. Но, две-то лучше.

— Я тебе сейчас всеку, Паша! Вот ей Богу!

— Да расслабься ты. Шучу же!

— Шутник х*ров. Протеже твоя из города свалила?

— Да. Вчера еще.

— Хорошо.

— Согласен.

Лифт остановился, доехав до места своего назначения, выпуская мужчин наружу.

— Проконтролировать бы не помешало. Займешься?

Не отрывая взгляда от Соколовского, Борзый нащупал замочную скважину, вставил ключ, и пару раз перевернул.

— Не слишком ли, дох*я ты от меня хочешь? У тебя так-то секретарь Инга, а не я!

Дмитрий пожал плечами:

— Я же не настаиваю. Просто спрашиваю. И тебе прекрасно известно, что она мне нужна для бумажных дел, и прочей шелупони. Подобные вещи никогда ей не доверю!

— Чтоб я провалился, — жалостливо прокряхтел Сокол, стоило им войти внутрь, — Как же пахнет вкусно. Аж, жрать захотелось!

— Тебе лишь бы пожрать, — усмехнулся Дмитрий. Про себя же отметил, что пахнет, на самом деле, изумительно. Да и квартира сияет, словно начищенное золото. В воцарившейся тишине, слышал осторожные шаги в сторону прихожей. Бл*дское сердце в груди забухало с утроенной силой. Вот сейчас. Секунда. Еще одна. Еще.

— О! Рыжая! Привет!

Пашка каким-то образом увидел ее раньше. Если быть честным, хотя бы с самим собой, то Дмитрий просто не мог произнести ни слова, в тот момент, когда Лиза вышла в прихожую. Поэтому уступил пальму первенства другу. И одновременно злился из-за того, что она столь радостно бросилась в объятия Соколовского.

— Паша! Хорошо выглядишь.

Сокол отпустил девушку и покосился на друга:

— Ну, хватит нежностей, Рыжуля. А то, Борзый мне уже мысленно кишки вспарывает. Я прав?

Похомов хмыкнул, прислоняясь спиной к стене:

— Нет. Всего лишь мочусь на твою могилу.

Лиза переключила свое внимание на него, и Дмитрию стало жарко от ее взгляда. Она словно одобрения сейчас ждала. Похвалы что ли. Все это вперемешку со смущением и нерешительностью его просто с ума сводило. Скользнул по ней оценивающим взглядом, сверху вниз. Волосы собрала в пушистый хвост, перетянув резинкой на самой макушке, тем самым оголив изящную шею. На ней сейчас красовался легкий летний сарафанчик из невесомого шифона темно синего цвета. Покрой с завышенной талией еще больше подчеркивал грудь девушки. Красивую. Полную. Он не был длинным, что Борзого просто не могло не радовать.

— Подожди-ка нас в зале, — бросил Соколу, даже не гладя в его сторону. — Иди ко мне, мышонок!

Не дожидаясь ответа, резко дернул ее на себя.

— Ты поздно, — прошептала Лизавета прямо ему в губы.

— Знаю. За мной косяк. Возмещу.

— Хорошо.

— Помнишь наш утренний разговор?

Лиза кивнула, настороженно глядя в его глаза.

— Беспокоиться не о чем.

— Серьезно?

— Да. На тренировки тебе не нужно — наставница взяла отпуск на целый месяц, начиная с завтрашнего дня. Правда, пришлось ее об этом слезно попросить. С работой Гордеев готов подождать. С одеждой и зубной щеткой вопрос, вроде как, тоже решен и…

— Спасибо, — договорить Лиза ему не дала. Вцепившись мертвой хваткой в тонкую ткань футболки, припала к мужским губам своими горячими губами. Подавлять желание больше не удавалось. Борзый с каждой секундой воспламенялся все больше и больше. Все сильнее и сильнее сжимал Лизу в своих руках, с остервенением отвечая на поцелуй. В порыве страсти стянул резинку с ее волос, и швырнул куда-то. Начал лихорадочно ощупывать девушку, в поисках скрытого замка, либо другого приспособления, благодаря которому он мог бы освободить свою девочку от одежды.

— Дима, — тяжело дыша, Лизавета отстранилась, — У нас же гости.

— Да черт с ним. Я хочу тебя!

— С ума сошел? Так нельзя!

— Бл*дь! Да что ж за день такой? — Процедил он сквозь зубы. — Обувайся. Живее. Пойдем в машину.

— Но…

— Сокол найдет, чем себя занять!

— Там Соня. И ей нужно с тобой поговорить.

Дмитрий обреченно уткнулся лицом в ее макушку, и простоял так несколько секунд. Прижимая к себе. Восстанавливая дыхание, а вместе с ним полностью разрушенный самоконтроль. Докатился.

— Дай мне минуту.

— Я взяла на себя смелость… И приготовила ужин.

— Весьма кстати. Я голоден.

Во всех смыслах этого слова, ребенок! — сказали его глаза.

— Не ты один.