Реквием по монахине

Тэмпл. Вероятно, он поможет тебе умереть. Но как он поможет мне жить? Я знаю, что делать, знаю, что мне надо делать. Я тоже поняла это в тот вечер, в детской. Но как это сделать? Не знаю. Умереть мне было бы легче. Но я должна жить. А как?..

Нэнси. Надо верить.

Тэмпл. В кого верить? Посмотри, что с нами сделали, с тобой и со мной. Если ты считаешь, что мне надо перед кем-то унизиться, я готова это сделать. Но только перед тобой одной я хочу встать на колени. (Неловко становится на колени.)

Нэнси. Поднимитесь. Нельзя госпоже стоять на коленях перед служанкой. Есть иной господин, и вы должны быть его служанкой.

Тэмпл. Я ему не служанка. Я не могу служить такому господину, который обрек тебя на смерть, потому что я когда-то убежала с Гоуеном.

Нэнси. Вы убежали, потому что вас тянуло к дурному, как и меня. Такие уж мы есть. И он не может помешать нам желать плохого. Но чтобы как-то все сравнять, он придумал страдание и в нем открывает свет грешным и несчастным. Я верю в него.

Стивенс. Вы правы, Нэнси. Вы должны верить.

Нэнси. Спасибо, мистер Стивенс. Вы так говорите, потому что думаете: «Ей это облегчит завтрашние испытания». Но я говорю так не из-за завтрашнего дня, я все равно боюсь, хоть и знаю, что брат наш спасет меня.

Тэмпл(встает, растерянная). Он никогда никого еще не спас. Он даже не спас себя самого. Они придут, схватят тебя, они хотят причинить тебе зло, а ты прощаешь.

Нэнси. Я не прощаю. Но даже убийца может быть прощен. Есть такое место, я в этом уверена. И я хочу пойти туда.

Тэмпл. Ты пойдешь туда. Они простят тебя, когда ты умрешь... простят, когда ты будешь в земле.

Нэнси. Нет, не в земле. Есть такое место, где ваш ребенок ничего не вспомнит, даже мои руки не вспомнит.

Тэмпл. Есть такое место, да, да, есть такое место, где ты найдешь и своего ребенка. Ты ведь говорила, что шесть месяцев носила ребенка под сердцем, а когда пошла развлечься или еще куда-то — не помню, муж ударил тебя ногой в живот, и ты потеряла ребенка. Есть ли такое место в мире, скажи, где наши дети смогут простить нас? Есть ли такое место в мире, где, наконец, люди перестанут терзать друг друга, страдать и умирать?

Нэнси. Да.

Стивенс. Отец ребенка ударил вас ногой в живот, когда вы были беременны?

Нэнси. Я не знаю.

Стивенс. Ударил или не ударил?

Нэнси. Ударил, да. Но я не знаю, был ли это его отец. Отцом мог быть и кто-нибудь другой.

Стивенс. Кто-нибудь другой?

Нэнси. Да, мистер Стивенс. Но мне простится и это.

Все настораживаются, услышав приближающиеся шаги. Слышен скрежет открывающейся двери. Входит надзиратель.

М-р Таббс. Как дела, мэтр?

Стивенс смотрит на Нэнси.

Стивенс. Да, все хорошо. Прощай, Нэнси. Я сделал все, что мог.

Нэнси идет к двери налево.

Тэмпл

(бросается к ней). Не оставляй меня одну.

Нэнси. Вы не одни. (Стоит, устремив вдаль пристальный вгляд, затем глухо.)

Он цветок, и он скала.Он омоет и осушит наши раны,Он избавит нас от муки в смертный час.

Нэнси выходит вслед за надзирателем. Слышно, как скрипит железная дверь и скрежещет в замочной скважине ключ. Затем надзиратель появляется снова, открывает наружную дверь и ждет.

М-р Таббс. Ну вот. Сегодня вечером она вступит на длинную дорогу. И трудную! Я бы предпочел не сопровождать ее. (Он ждет, держась за створку двери.)

Тэмпл стоит неподвижно до тех пор, пока Стивенс не трогает ее за руку. Тогда она, опомнившись, делает шаг, но, по-видимому, у нее закружилась голова, она вдруг покачнулась.

(Надзиратель едва успевает подбежать к ней, чтобы поддержать.) Ну вот! Сядьте на скамейку! Я пойду принесу вам стакан воды!

Тэмпл(приходя в себя). Мне лучше.

Она идет твердым шагом к двери. М-р Таббс наблюдает за ней.

М-р Таббс. Вам в самом деле лучше?

Тэмпл(идет к двери уже более уверенным шагом). Извините меня.

М-р Таббс. Ну что вы! Все понятно. Место тут для вас совсем неподходящее.