Реквием в Брансвик-гарденс

Дорогой преподобный Парментер,

Я прочла вашу последнюю работу с огромным интересом и глубоким уважением к вашей учености, a также к понятным и поучительным объяснениям вопросов, доселе остававшихся непонятными и мне, и, скажу откровенно, тем более ученым, чем я, людям, к которым я обращала свои вопросы.

Я слышала, что вы собираетесь написать еще одну работу, требующую исследований и перевода ранней классической прозы и писем. Я специализируюсь в области арамейского и греческого языков и обладаю опытом работы с еврейскими текстами. К сему прилагаю копии своих дипломов по тематике, отзыв с последнего места работы, а также адреса персон, способных подтвердить мою квалификацию.

Смиренно, но с допустимой без навязчивости настойчивостью, прошу вас принять меня в качестве ассистента в этом чрезвычайно важном предприятии. Полагаю, что обладаю достаточной научной квалификацией, a также готова предположить, что вам не удастся найти помощника, более верующего в результат вашего труда, а также испытывающего восхищение вами, как единственным человеком, способным достойно выполнить его.

Пишу с величайшей надеждой, остаюсь искренне ваша,

Юнити Беллвуд

Сложив это письмо, Томас отправил его в стопку с любовной перепиской. Его смутил один факт. Мисс Беллвуд обращалась к покойному как к незнакомцу, хотя до начала ее беременности оставалось чуть больше шести или восьми недель. Слишком короткое время для развития подобных страстей.

Был и еще один момент. У Рэмси обнаружилась записная книжка – томик в дюйм толщиной, переплетенный в коричневую кожу. Бегло пролистав ее, Питт обнаружил, что это не столько дневник, сколько место записи пришедших в голову мыслей. Пробежав глазами страницу, а потом еще одну, суперинтендант обнаружил, что написанное трудно понять. Некоторые из записей казались сделанными на латыни, другие были, должно быть, сделаны изобретенной самим Рэмси скорописью. Томас решил взять книжицу с собой, чтобы изучить ее вместе с письмами пото́м, когда будет время.

Делать в этом доме ему было теперь нечего. Оставалось проститься с Витой, быть может, переговорить с Домиником, а потом наконец переброситься несколькими словами с Телманом и заняться формальностями. Дела об убийствах Юнити Беллвуд и Рэмси Парментера можно было считать закрытыми – пусть и неудовлетворительным для него образом, но все же закрытыми.

Глава 10

Питт рано вернулся домой, радуясь возможности провести время с семьей. Заключение о смерти Рэмси Парментера оказалось именно таким, какого он и ожидал. Лишившись умственного равновесия, он набросился на жену, ставшую защищаться. Смерть по несчастной случайности.

Выбросив дело из головы, Томас оделся в старый костюм и отправился в сад. Дел там было немного. Растения только пошли в рост. Сорняки еще не вылезли, а сажать первые семена было слишком рано, однако в саду всегда можно было что-нибудь сделать или починить.

Дэниел и Джемайма помогали отцу. Каждому из детей был выделен собственный участок земли, где они могли растить что угодно. Садик Дэна занимали в основном камни, которые он как раз начал коллекционировать, однако в нем росла и небольшая фуксия, в данный момент очень болезненная и печальная на вид.

– Цветок погиб! – полным трагизма тоном проговорил мальчик. Он потянулся, чтобы выдернуть его с корнями. Стоя рядом, Джемайма с сочувствием наблюдала за братом.

– Возможно, и нет, – проговорил Питт, отстраняя сына рукой и пригибаясь к чахлому кустику. – Зимой они всегда такие. Они, так сказать, засыпают. Эта фуксия проснется, когда станет теплее, и отрастит побольше листьев.

– В самом деле? – с сомнением проговорил Дэниел. – По-моему, она умерла. Откуда на ней появятся новые листья?

– Сами вырастут, из соков, извлеченных из почвы, если мы будем за ней ухаживать.

– Может, его нужно полить? – предложил ребенок.