Религия будущего. Всеобъемлющий потенциал великих традиций духовной мудрости

Предложенное мадхьямакой понимание пустоты (пустотности), как следствие, легло в основу фактически всех буддийских школ махаяны и ваджраяны, став, как о том возвещает название известной книги Т. Р. Мурти, «Центральной философией буддизма»[19] (правда, «философия» – не самое подходящее слово для обозначения системы, цель которой в распознавании того, что всецело выходит за границы мышления как такового)[20].

Под влиянием неумолимой силы эволюции в буддизме, однако, произошли и дальнейшие развертывания. В частности, к IV в. н. э. на повестке дня встал следующий вопрос. Допустим, Абсолют нельзя буквально выразить при помощи категорий, включающих в себя дуалистические термины и концепции. Но можно ли тогда о нем хоть что-нибудь сказать? Хотя бы в мире условной истины – разве нельзя предложить больше систем, карт и моделей реальности и способов ее постижения?

Уже в таких гениальных трактатах, как «Ланкаватара-сутра»[21], звучал громогласный ответ: да, можно. «Ланкаватара-сутра» была настолько важна, что передавалась всеми первыми пятью патриархами чань (или дзен) в Китае своим наследникам как нечто, содержащее суть учений Будды. Ранняя школа чань-буддизма часто называлась школой ланкаватары, а история этого раннего периода была озаглавлена «Записи мастеров ланкаватара-сутры».

Начиная с шестого патриарха Хуэйнэня, «Алмазная сутра»[22]

 – трактат, посвященный исключительно чистой пустоте, – заменил «Ланкаватара-сутру». В результате дзен-буддизм во многом утратил ту философскую и психологическую утонченность, которая была свойственна системе ланкаватары, сосредоточившись почти исключительно на неконцептуальном сознавании. Мастера дзен нередко изображались как люди, разрывавшие на части сутры, что на самом деле означало отрицание доктрины двух истин. Это, на мой взгляд, был неудачный оборот: поступив так, последователи дзен-буддизма получили в распоряжение неполную систему, отказавшись развивать условные карты и модели. Слабым местом дзен-буддизма стало обращение с относительными истинами, хотя он преуспел в расширении понимания и практики Истины предельной. Я имею право об этом говорить, поскольку с приверженностью практиковал дзен в течение 15 лет, после чего перешел к более интегральной духовности, включившей в себя, помимо прочего, созерцательные подходы ваджраяны, веданты и христианства. Далее мы рассмотрим, что все это означает. Мы также увидим, что можно принадлежать к любой традиционной религии либо вообще ни к какой и все равно практиковать интегральную духовность, представляющую собой на самом деле практику интегральной жизни. Она включает в себя все, чему научилось человечество на Востоке и Западе – в досовременные, современные и постсовременные времена – в части психологических роста, развития и эволюции.

В IV в. н. э. расцвела школа йогачары благодаря гению братьев Асанги и Васубандху. Асанга был более творческим и оригинальным мыслителем, а Васубандху обладал талантом систематизатора. Вместе они наметили, а во многих случаях и подробно развили большинство основных положений школы, которая стала известна как буддийская школа йогачары (практики йоги) или читтаматры[23] (одной лишь природы сознания). И буддизм совершил еще один эволюционный прыжок, третий из великих поворотов Колеса Дхармы.

Все школы йогачары объединяет продолжающееся и усиливающееся стремление к видению и полному постижению единства пустоты и формы, их интеграции здесь и сейчас. Если учесть, что пустота и форма суть «не-два», сама пустота соотносится с каким-то повседневным аспектом формы, уже осознаваемым обычным человеком. В данном случае речь о чистом неописуемом сознавании как таковом. Все школы йогачары либо напрямую отмечают равенство между пустотой и несконструированным чистым сознаванием

(алайя-джняной), либо по меньшей мере отмечают это как сравнительно полезную ориентацию и метафорический указатель направления для практикующих.

Йогачара расширяет концепцию несконструированного фундаментального сознавания и включает в нее идею восьми (или девяти) уровней сознания, причем каждый из последних представляет собой нисходящую трансформацию фундаментального светоносного сознавания (алайя-джняны). Первая из них порождает «сознание-хранилище» («сознание-кладовую»)[24] – то, что обозначается на санскрите термином алайя-виджняна

(приставка ви- к слову джняна означает «двойственный, дуалистический, разделенный, раздробленный»; это начало сансары как иллюзии, если индивид остается в неведении относительно предшествующей всеобъемлющей алайя-джняны). Но это хранилище на самом деле содержит в качестве коллективных воспоминаний совокупность переживаний всех человеческих существ (как и, согласно некоторым источникам, всех сознающих существ в целом), а также семена всех кармических последствий.