РЕЛИГИЯ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Следствием такого рассуждения, что голодного мертвого брата нужно кормить, явилась жертва (жратва). Жертва заключается в том, что, когда ты сам ешь, не забудь бросить часть пищи или вылить ее для духов и сказать непременно приветливо, чтобы не обидеть их: «Вы не сердитесь, придите ко мне полакать молока или поесть каши, я даю вам, сколько могу, не сердитесь уж на меня». Вот это приглашение и эта просьба и есть то, что потом называется молитвой. Жертва и молитва есть те же отношения между человеком живым и мертвым, какие были между живыми людьми, потому что в тех условиях, когда к людям приходило какое–нибудь более сильное племя и говорило, что будет воевать с ними, будет лупить их дубинами и колоть копьями, то, если подвергаемые нападению были слабы, они говорили: «Мы дадим вам все, что имеем, возьмите, но оставьте нас живыми», причем, если нужно было очень унизиться, чтобы проявить свою покорность, то становились на колени, как бы говоря: «Мы маленькие, беззащитные люди на земле, делайте с нами, что хотите, мы в вашей воле, но оставьте нас живыми». Исходя из таких людских отношений, человек считал, что в отношениях с духами нужно поступать таким же образом: нужно становиться на колени, распластываться ниц, приносить жертвы и т. д., и тогда они смилостивятся.

А так как человек тогда был людоедом, так как на первой стадии развития человеческое мясо считалось самым лучшим, то первобытные люди считали, что и духов лучше всего кормить человеческим мясом — зарежут несколько стариков и детей и скажут: «Ну, на, ешь, а остальных оставь живыми». Они отдавали им в жертву человеческую жизнь как наиболее ценное. И даже когда люди перестали быть людоедами, то все–таки, помня, что их деды были людоедами и, значит, настоящая пища для них — человек, считали, что лучше всего кормить духов человеческим мясом, особенно если они очень уж сердятся.

Такова примерно была религия на этой ступени развития. На ней, конечно, колоссально отражались быт и внутреннее разделение общества, разделение классовое.

Пока люди делятся только на старых и молодых, по возрастам, и на мужчин и женщин, до тех пор и духи являются сонмом равных. Еще и сейчас можно найти разные памятники тому, например в «Одиссее», в древней греческой поэме Гомера; там указывается, что, когда капли крови проливаются для духов, они со всех сторон стекаются, как прожорливые голодные птицы, чтобы досыта напиться.

Но уже в древние века, чему мы видим указание в той же «Одиссее», появляется другое представление. Там вы видите, что отношения между духами держатся уже на иных началах. Духи живут в элизиуме[26], среди них выделяются более сильные, отличающиеся большей мощью, и это духи тех, кто на земле был более сильным.

Когда, например, выделяется военная аристократия, будущие феодальные вожди, то это, разумеется, отражается известным образом на их представлении о жизни духов, и понятно, что их предки живут там не так, как предки каждого смерда. О покойниках–смердах никто не подумает — он бродяга, пролетарий как в жизни, так и после смерти. Но когда умирает такой вождь, отец, тогда сейчас же несколько рабов, женщин и детей приносятся в жертву; его каждый день поминают, он могуч в жизни, но и после смерти могуч. А что касается его сына, его наследника, после того как право наследства установлено, то последний всегда будет поддерживаться могучим духом, если только этот сын не будет забывать приносить ему жертвы.

Как на земле выделяется богатырь, так среди духов выделяется бог. Это — существо наиболее сильное, а остальные духи постепенно переходят на положение тех же слуг, рабов, посланцев, какими и живые люди являются по отношению к царям.

Между богами являются свои цари, эти цари живут между собой как бы в ладу, причем один ведает солнцем и звездами, другой — огнем, третий — водой и т. д., но оказывается, что между всеми этими богами родоначальник царского рода заведует всеми, вообще является отцом людей и богов. Он породил всех и есть непосредственный корень также и всех людей.

Конечно, если у одного племени один бог, а у другого — другой, то при встречах неминуемо начинаются споры. Одни говорят: наш бог — настоящий бог, а вад1 бог — не настоящий, так как они не могут все–таки отрицать, что существует и этот другой бог, ибо–он нагоняет на них разные неприятности, мор, болезни или еще что–нибудь.

Если вдруг такое несчастье выйдет, что враг победит данный народ, то, значит, у враждебного бога есть известная сила. Полудикари обычно считают, что их бог борется вместе с ними с тем чужим богом, причем их бог — светлый бог, который поддерживает честных людей, а бог врага, разумеется, — скверный бог, который поддерживает злых людей.

Между богами идет бой: племенное божество данного племени вступает в распрю на небе с племенным божеством другого племени в то время, когда сами эти племена дерутся между собой.