Реликтовая популяция. Книга 2

Пока ни одного слова не было сказано друг другу ни с той, ни с другой стороны.

Наконец появился Камрат и стал слева от Свима, передвинув Клоуду на другую его руку. Следом прошёл Харан и закрыл спиной вход.

– Все? – высоким голосом спросил дурб, недавно бросивший реплику, от которой встречавшие приняли боевое построение.

Он, по-видимому, был старшим у них. Поэтому Свим, отвечая, обратился к нему:

– Все.

– Тогда следуйте за нами!

– А кто вы? – с вызовом отозвался Свим, которому приказной тон не понравился.

– Те, к кому вы шли.

– Та-ак… А к кому мы шли?

Дурб дёрнул бровью. Был он хотя и высок, почти со Свима, но на вид жидковат.

– Тебе, Свим, – делая ударение на имени, строго сказал дурб, – доверили Камрата, чтобы ты его довёл к нам. Ты довёл!

Во рту у Свима стало сухо. Его охватило разочарование.

«Вот и всё!» – подумалось ему, и он почувствовал себя разделённым на две доли.

Одну из них у него решили отобрать. А в ней оставалась бȯльшая часть его души, надежд и прогнозов на будущее. Он вдруг осознал, насколько малыш и всё, что с ним связано, стали для него новым, пусть, может быть, до конца не осмысленным, событием, изменившим его взгляды на окружающий мир.

И потом…

– Я не уверен, что мы шли к вам.

– Это понятно, – холодно сказал старший, но нового приглашения следовать за ним не поступило.

И тут наступила тревожная, надолго затянувшаяся, тишина. Встречающие, как было видно по их насторожённости, явно кого-то или чего-то стали ожидать. Старший дурб отвернул голову в сторону от Свима, желая встретить это.

– Я иду, – раздался, словно ниоткуда, женский голос.

Свим почувствовал, как вздрогнул Камрат.

– Бабка Калея?.. – недоверчиво прошептал мальчик.

Слева в стене широко распахнулась до того незаметная дверь и из неё выпорхнула, так, во всяком случае, показалось Свиму, престарелая лицом и с грацией девушки женщина, виденная им у кельи Индриса.

Камрат бросился к ней навстречу. Не добежал двух шагов, остановился, потупился.

Калея усмехнулась, сама подошла к нему, положила руки на плечи.

– О, Камрат, ты изменился! – воскликнула она и посмотрела поверх головы на пришедших. – Свим, мы благодарим тебя и всех вас за заботу о Камрате… Продолжайте его так называть. Но… Ладно, это потом…

– С нами Гелина, канила Гамарнака, и его дочь Грения, – Камрат повернулся к друзьям своих недавних скитаний, поразив их переменой, произошедшей с ним в одночасье.

За время бегства от тескомовцев, схватки с ними и бандитами на берегу, ночного плавания, и движения по подземелью разумным некогда было следить ни за своим, ни за чужим внешним видом. К тому же тёмное время суток, а потом и сумерки подземных коридоров не способствовали такому занятию.

Зато сейчас в ярком свете они могли оценить своё состояние. Вечные одежды ещё только-только восстанавливались после перенесённых невзгод: светлели лоскутья заштопанных рваных ран, неубранная грязь, подтёки воды и пота, не до конца очищенная кожа тел и лиц. Однако узнаваемость каждого из команды не претерпела каких-то изменений – все стались сами собой.

Кроме Камрата.

В повернувшимся к ним молодом человеке с трудом можно было узнать малыша. Он сейчас был на голову выше, лицо потеряло мальчишескую округлость, обретя черты отточенной суровости и привлекательности – такими представлялись воины и мужи давно прошедших времён, в коих таилась сила, мужественность и доброта…

Они увидели его и на несколько мгновений онемели.

Камрат улыбнулся незнакомой улыбкой.

– Вот он, заложенный, – шепнул Харан Гелине, но отозвалась Грения.

– Красивый какой! – приоткрыла она рот и подтолкнула подружку Думару. – Ты видишь, какой он?.. Я знала…

Калея острым взглядом окинула пришлых. Гелину она не встречала, но сразу выделила её из толпы, правда, перед этим задержав взгляд на Жаристе.

– В городе хабулин твоего отца? – спросила она, не называя нэма канилы.

– Да.

– Кто знает, что вы и гита пришли сюда с Камратом?

Гелина не нашлась, что ответить. Она мало понимала происходящее вокруг неё. Калею она видела тоже впервые. Слышала, конечно, о бабке Камрата, но не придавала тому значение, считая себя выше этого. Сейчас же происходило нечто иное, где она играла не слишком важную роль перед лицом этой старухи, несмотря на представление её Камратом.

– Её видели тескомовцы, – сказал Харан, – но, возможно, только безотносительно к Камрату.

Калея прожгла Харана взглядом. Нахмурилась, словно что-то вспомнила или пыталась вспомнить.

– Хорошо. Мы отведём тебя и… Грению к твоему отцу.

– Мы не одни. Со мной…

– Да, конечно. Вот Кивар, – кивнула Калея в сторону дубров, – он отведёт вас… Кивар! Третий штрек с восьмёркой.

– Понял, – отозвался молодой дурб и сделал шаг вперёд, не сводя заинтересованного взгляда с Гелины.

– Но, – Гелина с беспокойством оглянулась на Харана, – отец не знает о моём приходе сюда и не сможет встретить меня и других как положено. А нас много.

Калея задумалась, рассеяно глядя перед собой. Лицо её застыло, морщины делали его рельефным, а загар или врождённый окрас кожи – бронзовым, монументальным.