Реликтовая популяция. Книга 3

– В Суременных горах их и не должно быть, – сказал Малион. – Только в древних поселениях.

– Дувар… Зуберкан… – осторожно поинтересовался Ольдим, но так, словно ожидал не просто отказа, а чего-то неприятного.

– Есть такой адрес! – выкрикнул голос, даже не дав Ольдиму уточнить местонахождение его дувара.

– Тогда… – Ольдим со страшной гримасой на лице оглянулся на Камрата. – Я проверю… И если будет такая возможность, то вернусь… Дувар Зуберкан. Я готов!

– Дувар Зуберкан готов к переходу!.. Вход – в центре телепорта. Выход – дувар Зуберкан… Время…

– Пожелайте!..

Ольдим шагнул к центру площадки, на мгновение покрылся желтизной и… исчез.

Ольдим исчез, отбрасывая сомнения Камрата, и он уже готов был объявить: «Кто желает…»

– Перемещение в дувар Зуберкан прошло успешно! – оповестил голос. – Следующий!.. – Что-то заскрипело, загудело. Голос вдруг с надрывом закричал: – Нет, нет!.. Нарушение запрета!.. Нарушение!..

В роду Зуберкан имелось предание о кресле, в которое, сказать мягче, садиться строго не рекомендовалось. Кресло как кресло. Располагалось в углу одной из мало посещаемой комнаты дувара. Его называли Кресло-вор. Особенно оно «воровало», как утверждалось в семейной памяти, детей, пренебрегших из-за любопытства рекомендацией, а то и жёсткого запрета. Правда случалось, и оно кого-то из них возвращало, испуганных и несущих такой бред, что взрослые помещали их в специальные закалочные дабы «выбить из их головы» ненужные воспоминания и пережитый испуг.

Однако в легендах рода Зуберкан сохранилось и нечто иное, малопонятное: «Сядь в кресло желания и назначь ойкумену, где пожелаешь быть…»

Ольдим вдохнул в светлом круге Узла Перехода, а выдохнул, обнаружив себя в темноватом – всего один вечный светильник – месте, сидящим на холодном седалище. Несколько мгновений соображал: где он? Осознал, что сидит в кресле-воре. Вскочил. Опять сел, до конца ещё не воспринимая произошедшее с ним. Перемещение – да. Знать о таком из сказок или от оставшихся воспоминаний – почему бы и нет?

Древние могли всё!

Аксиома!

Но чтобы испытать это на себе…

Он тупо смотрел перед собой, видел решётчатую загородку, устроенной предками перед креслом; у стен стеллажи с какими-то давным-давно забытыми вещами; дверь, в которую он входил, быть может, однажды в жизни, да и то случайно…

«Я дома!» – наконец, полностью осознал он. И тут же задался вопросом: – «И что теперь? Встать и выйти вон из этой комнаты, и вновь забыть о ней навсегда?..»

Но он обещал вернуться… Но как?

Он машинально ощупал подлокотники кресла. Ничего такого, что могло бы подсказать, как пользоваться переходом. Поёрзал на сидении. Покачался из стороны в сторону. Сердито выкрикнул:

– Ну, же! Край тебя возьми!

– Доставка по адресу, – кто-то шепнул ему прямо в ухо, пощекотав его.

Ольдим прижал ухо к плечу, потёрся.

Вернуть назад в Узел Перехода!

– Узел Перехода готов…

– То-то! – ухмыльнулся Ольдим.

Благо, никто не видел его ужасной ухмылки, иначе смог бы получить удар до обморока.

А он уже опять стоял в центре площадки Узла Перехода, покинутой несколькими минтами назад.

– Я вернулся! – оповестил он команду.

Его благополучный переход в фамильный дувар и обратно расколол команду во мнении – как поступить дальше?

Одни жаждали тут же повторить опыт Ольдима, и если он удастся, то без усилий и долгого и опасного возвращения мгновенно оказаться дома. Другие считали свою миссию похода к Узлу Перехода не оконченной, хотя и у них уже тоже закрадывались сомнения, в чём она, эта миссия, заключается.

Однако всех объединяло одно – растерянность.

Жариста толкнула Сестерция в спину.

– Дувар Жиглов! – выкрикнула она.

– Есть адрес!

– Нас двое.

– Дувар готов к приёму.

– Сесик, идём!

Торн шагнул было к центру площадки перехода, однако остановился и отступил назад. Все попытки Жаристы подвинуть его вперёд оказались тщетными.

– Сесик! – перешла она на крик.

– Уже нельзя… Рано… – отзывался он на все её призывы и толчки.

– Что рано?.. Почему нельзя? – бесновалась Жариста.

– Отказ! Преждевременная заявка, – подвёл эпизод голос.

Площадка и дорожка к ней исчезли. Жариста в истерике била торна кулаками.

– Сестерций, что-то не так? – спросил Камрат.

– Не так, – поправляя сползшую чалму, после долгой паузы отозвался Сестерций. – Так не должно быть…. Они нарушают запрет.

– Кто нарушает и что?

– Они все нарушают запрет, сделанный людьми на переходы!

– Но Ольдим-то смог.

Сестерций промолчал.

– Запрет сделали люди?

– Да. Они сказали… Там, где надо сказать…

– Ты можешь сказать, где надо сказать? – подступил к торну Свим.

Сестерций отшатнулся и, наливаясь ядовито синей аурой, опять промолчал.

– Свим, не трогай его, – громко остановил дурба Камрат. – Здесь должен быть центр Узла. Вот его нам надо бы найти.

– Ты знаешь, где он? – с надеждой спросил Малион.

Камрат отрицательно повёл головой.

– Надо этих… что с нами говорят, спросить, где этот центр, – неожиданно для себя посоветовал Селек.

– Точно! – воскликнул Харан. – Именно, спросить. Это, думаю, смогут Сестерций или Невлой.

Предложение Харана перекрыл громогласный голос: