Ремарк и миражи

Они покинули «Меблированные комнаты Жоржиньо» в десять тридцать утра и, не пройдя по улице Виамонте и семидесяти метров, наткнулись на уютный безымянный ресторанчик.

– В очередной раз могучий Интернет не соврал, – сообщила Инни. – Во-первых, там утверждалось, что Буэнос-Айрес занимает одно из первых мест в Мире по количеству различных заведений общественного питания на один городской квадратный километр. Мол, почти на каждом углу можно найти какую-нибудь забегаловку…. А, во-вторых, говорилось о том, что многие новые аргентинские рестораны и кафе предпочитают открываться, и вовсе, не имея названий. Почему? Всё из-за того же своеобразного латиноамериканского менталитета. Мол, всё на этом Свете должно развиваться сугубо естественным путём, без искусственного нажима. В том числе, и название нового заведения, прямо-таки, обязано «сложиться» само по себе. То есть, его должны придумать – самостоятельно и без подсказок – посетители-клиенты. Вот, как они будут его именовать в разговорах между собой, так тому и быть. Местная привычка такая. Симпатичная и философски-выверенная, надо признать…

Завтрак, предложенный в безымянном ресторанчике, оказался простеньким и немудрённым, но – вместе с тем – сытным и весьма симпатичным: свежие пшеничные булочки, коровьи и козьи сыры в расширенном ассортименте, янтарно-жёлтое сливочное масло, ветчины и разнообразные копчёности, тонко нарезанная говядина вчерашней варки, а на десерт – кофе двадцати пяти сортов на выбор.

Да и обслуживающий персонал, как выяснилось, неплохо владел английским языком.

– Всего несите, – ознакомившись с «утренним» меню, велел Роберт. – Аппетит у меня нынче – просто зверский. И, что характерно, с тех самых пор, как я стал – в официальном порядке – женатым человеком.… А, вот, кофе, пожалуй, не надо. Замените его, любезный, двумя бокалами пива…

Пожилой официант, лоб которого был украшен большим тёмно-лиловым родимым пятном неопределённой формы, неодобрительно покачивая седой головой и что-то сердито бормоча под нос, удалился.

– Расстроил, понимаешь, старенького дяденьку, – язвительно хмыкнула Инэс. – Деятель евро-австралийский.

– И чем же, если не секрет?

– В Аргентине, видишь ли, не принято – с утра пораньше – употреблять алкогольные напитки. Дурной тон, попрание вековых традиций и полное бескультурье. Вот, уже после сиесты – совсем другое дело. И сколько угодно…. Хорошо ещё, милый, что ты заказал «Кильмес-Кристаль». Если в заказе фигурировала бы иностранная пивная марка, то даже и не знаю – что было бы дальше. Как минимум, указали бы на порог. А могли бы и полицию вызвать…

– Зачем – полицию?

– Для того чтобы установить личность злостного нарушителя национальных моральных устоев. Вдруг, он (то есть, ты), является подлым иностранным шпионом? Например, английским? После памятной войны 1982-го года за контроль над Фолклендскими островами в Аргентине к англичанам (да и к американцам за компанию), относятся с ярко-выраженным недоверием.

– А я никакой конкретной марки пива и не называл, – вспомнил Роберт. – Вообще.

– Что из того? Аргентинцы, они же очень консервативны в своих пристрастиях и вкусах. Здесь любимые марки и сорта – у большинства населения и на протяжении многих-многих лет – одни и те же. Когда ты просишь принести плитку шоколада, не уточняя при этом марки, то тебе обязательно принесут «Ноэль», а если закажешь «просто пива», то непременно притащат пол-литровый бокал «Кильмес-Кристаль»…. И что я говорила?

К их столику подошли сразу три официанта. Двое молоденьких начали несуетливо сгружать со своих подносов блюдца-тарелки с лепёшками, маслом, сырами и различными мясными продуктами-деликатесами. А их пожилой коллега установил на столешницу – на специальные круглые картонные подставки – два высоких стеклянных бокала, покрытых тончайшим светло-голубым слоем инея. На бокалах, естественно, красовался логотип – «Кильмес-Кристаль»….

Завтрак проходил в спокойной и непринуждённой обстановке. В дальнем углу помещения о чём-то негромко бормотало испаноязычное радио, а за приоткрытым – по летнему времени года – окошком негромко и лениво перекликались разноцветные птички, беззаботно снующие в тёмно-зелёных кронах высоченных платанов. В ресторанном зале было свежо, солнечно и малолюдно.

Неожиданно раздался звон разбитого стекла.

Роберт обернулся: это седенькая благообразная старушка, занимавшая столик у самой входной двери, неловко смахнула со столика чашечку из-под кофе.

«Это она от волнения – смахнула», – уточнил педантичный внутренний голос. – «Прочитала что-то в утренней газете, вот, и разволновалась. Даже на ноги вскочила…».

Старушка, тем временем, разразилась целым потоком трескучих испанских фраз: то ли ругала кого-то, то ли, тыкая морщинистым пальцем в газетный текст, причитала.

Только примерно через три минуты она полностью выговорилась и, вручив подошедшему официанту мятую денежную купюру, покинула заведение.

– Что случилось с бабулей? – спросил Роберт. – Из-за чего она так разволновалась?

– Это, знаменитый «маньячный» инспектор, сугубо по твоему профессиональному профилю, – многозначительно усмехнулась Инни.

– Серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Вот, послушай. Перевожу максимально близко к услышанному. Практически дословно. Итак…. «А я вам всем – что говорила всё это время? Маньяк это. Точно вам говорю. Точней не бывает…. И в прошлом году было то же самое. Помните? Весной он убивал археологов. Летом – заслуженных пенсионеров из «Эскадрона смерти». И этой весной двух археологов на тот Свет отправил. А вчера – очередного бывшего сотрудника спецслужб…. И куда только смотрят полиция и Прокуратура? Почему все эти убийства до сих пор не объединены в одно дело? Почему, я вас спрашиваю? Одни бездари и коррупционеры вокруг, куда не плюнь. Зла, прямо-таки, не хватает…. Пойду домой, буду писать письмо нашей законной и активной Президентше. Пусть срочно вмешается в ситуацию и всё разрулит. Так его и растак…». И как, милый, тебе этот яркий и неадекватный монолог?

– Ерунда, – легкомысленно отмахнулся Роберт. – Я нахожусь в заслуженном отпуске, и сейчас маньяки меня не интересуют. Совершенно, совсем и ни капли. Тем более, аргентинские…. А что это за «Эскадрон смерти», о котором упоминала разговорчивая старушка?

– Так в здешнем народе называют одну из аргентинских спецслужб. Некий аналог американского ЦРУ и русского КГБ. Но, естественно, с аргентинским национальным уклоном…. Рассказать тебе поподробней? То есть, в расширенном порядке?

– Конечно. Время пока терпит.

– Слушай, Робби…. Упомянутая спецслужба была создана – по инициативе сурового генерала Хуана Перона – в далёком 1946-го году. Тогда она называлась – CIDE, то есть, «Координация Государственной информации». Потом, в 1955-ом году, мрачного диктатора Перона успешно свергли, а службу переименовали в – SIDE, то есть, в «Секретариат Государственной Информации». Ну, а простые люди всегда величали эту организацию либо – «Разведывательным секретариатом», либо – «Эскадроном смерти»…. Чем занимался вышеозначенный «Эскадрон»? Национальной безопасностью страны, конечно же. Но только с точки зрения тех, кто находился – на конкретный момент – у Власти. А среди них, естественно, было немало профессиональных и потомственных военных. То бишь, SIDE – по своей глубинной сути – являлась тайной полицией, осуществлявшей многоуровневую разведку среди повстанцев, профсоюзов, оппозиционных партий, а также всех других организаций, которые имели антиправительственную направленность. Естественно, речь шла и о физическом устранении наиболее-одиозных политических противников. О достаточно активном и умелом устранении, я имею в виду…. В 1983-ем году аргентинских военных, наконец-таки, окончательно отстранили от государственной Власти. Но SIDE ещё долго продержался, причём, по самым различным объективным и субъективным причинам. И был официально расформирован только в 2001-ом году.

– Официально?

– Это точно, – заговорщицки подмигнула Инни. – Мол, распустили запятнавший себя «Эскадрон» и создали взамен ему несколько мирных и насквозь демократических конторок: «Национальная школа разведки», «Разведывательное сообщество Аргентины», что-то там ещё…. Но простой народ-то не обманешь. Все прекрасно знают, что «Эскадрон смерти» до сих пор жив, здоров и, отнюдь, не дремлет. Мол, сложно без него, родимого, оперативно решать накопившиеся – за долгие-долгие годы – проблемы…

– Я догадываюсь, откуда ты почерпнула эту специфичную информацию, – насмешливо прищурился Роберт. – И даже – в каком конкретно приморском городе.

– Но-но, милый. Не стоит обсуждать эту скользкую и туманную тему. Особенно, находясь здесь, в беспокойном и непредсказуемом Буэнос-Айресе…