Ремесло

В 1994 году я работал репортером в московской англоязычной газете The Moscow Times. Из нее вышли многие нынешние звезды западных СМИ, от одного из «лиц» CNBC Стива Лисмана до огненного колумниста Rolling Stone Мэтта Таиби. Всех коллег по тому скромному ньюсруму, сделавших впоследствии блестящую журналистскую карьеру, и не упомнишь. Заместителем главного редактора в то время работал у нас Джей Росс, семидесятилетний ветеран агентства Associated Press, прозванный русскими сотрудниками «Женя Розовый». Он и вправду был такой розовощекий, уютный седовласый дедушка, которому приходилось увеличивать буквы на экране Mac Classic до двадцатого кегля, так что даже короткий текст растягивался на полтора десятка экранов. Репортеры терпеть не могли сдавать тексты Джею: редактировал он медленно, вдумчиво, заставляя репортера иной раз и час стоять у него за плечом и постоянно задавая уточняющие вопросы. Нам часто казалось — глупые. «Старый маразматик», — цедили мы сквозь зубы, пока Джей менял абзацы местами, возвращал в исходное положение, потом, наконец, вырезал полностью.

Петя Юдин работал у нас криминальным репортером. Высокий, статный, любимец всех девушек, он после пятничной попойки мог расплатиться с таксистом ударом кулака, но криминалом занимался не поэтому, а благодаря способности общаться с ментами на их языке. (Теперь он главный пиарщик в московском офисе Ernst&Young дороги коллег извилисты и непредсказуемы). Как-то раз Петя написал проходной текст про заказное убийство какого-то бизнесмена — такие в Москве случались по несколько раз в неделю: дождались у подъезда, расстреляли в упор, версия о связи убийства с профессиональной деятельностью жертвы проверяется. Сегодняшний бизнесмен вышел погулять с собакой и поймал автоматную очередь. Обычное дело, 300 слов на пятую полосу.

Джей долго читал текст, перемещал абзацы, шевелил губами. Петя переминался у него за спиной: пора было забыть про несчастного коммерсанта и выпить. Вдруг Джей повернулся к Пете и произнес: «А знаешь, что спросила бы моя жена? Что случилось с собакой?»

Петя даже не понял сначала, о чем речь. А осознав, кинулся звонить ментам, но те тоже не знали, куда делась собака, с которой вышел из дома злополучный бизнесмен. След остыл, поздно было спрашивать. Так и вышел текст, к разочарованию Джея, без собачьей судьбы. Я уже 20 лет вспоминаю и пересказывают этот случай. What happened to the dog — это вопрос, значение которого невозможно переоценить: ответ на него превращает дежурный опус в настоящий журналистский текст.

Как понять, все ли вопросы вы задали источникам? Как и в случае с заявкой, нужно с пристрастием расспросить самого себя.

Самый подробный из виденных мною вопросников для журналиста, собирающегося сдать текст, сочинил лауреат Пулитцеровской премии Дональд Меррей, колумнист The Boston Globe. Последняя колонка 82-летнего журналиста и преподавателя словесности вышла за пять дней до его смерти в 2006 году.

Вот вопросы Меррея в вольном переводе. Вообще-то он их придумал, чтобы помочь репортерам писать хорошие первые абзацы, но, на мой взгляд, они полезнее, чтобы понять, есть ли у вас текст вообще.

1. Что самое главное должен читатель узнать из вашего текста?

2. Что в вашем тексте заставит читателя прочесть приятелю отрывок вслух?

3. Что вас удивило, когда вы собирали материал?

4. Есть ли в тексте короткая история, отражающая суть текста?

5. Есть ли у меня образ, раскрывающий суть текста?

6. В чем конфликт?

7. Как повлияет то, о чем я пишу, на моих читателей? (Ответ на вопрос «Ну и что?».)

8. Что, собственно, произошло?

9. Зачем кому-либо читать этот текст? (Еще один ответ на вопрос «Ну и что?».)

10. Есть ли у вас метафора, отражающая суть текста?

11. Где происходит действие?

12. Каков ГОЛОС, которым рассказывается ваша история?

13. Есть ли у истории ЛИЦО?

14. Где точки напряжения в вашей истории?

15. Есть ли у вас цитата, выражающая суть истории?

16. Какие элементы истории связаны между собой и как?

17. Какова структура текста?

18. На какие ключевые вопросы отвечает текст?

19. В какой форме лучше всего рассказывать историю? (Интервью, репортаж, фото с подписью, инфографика, видео и т. д.)

20. Есть ли у меня одна-две конкретные детали, раскрывающие значимость истории?

21. Какова предыстория вашей истории?

22. Какие проблемы вам надо решить при написании текста?

23. С какой точки зрения лучше всего рассказывать историю?

24. Каково центральное событие текста?

25. Каково МОЕ мнение об этой истории?

26. Надо ли мне вообще рассказывать эту историю?

27. Почему случилась эта история?

28. Какова последовательность событий?

В этом списке, на мой взгляд, прекрасно все, начиная с его хаотичности. Меррей задает вопросы в совершенно произвольном порядке, и это правильно, потому что сочинение текста — это все-таки творческий процесс. Ремесло — это ведь никогда не чистая техника; Антонио Страдивари начинал учеником мебельщика, который сделал из него прекрасного столяра и мастера инкрустации, но этим дело, к счастью для скрипичных виртуозов, не ограничилось.