Ренегат

Ближе к воде пустошь меняла свой привычный облик. Редкая, чахлая растительность, покрывающая её измождённое тело дальше к востоку, здесь едва ли не буйствовала, сбиваясь в целые рощицы кривых узловатых деревцев, перемежающихся зарослями кустарника. Даже земля, обычно бурая, глинистая, тут приобретала здоровый почти чёрный цвет. Сухая и ещё недавно высокая трава стелилась по ветру песочно-жёлтыми космами. За полуголыми кронами деревьев блестела тёмная речная гладь.

Стас подошёл к Сатурну, вытащившему из рюкзака объёмистую брезентовую сумку и теперь раскатывающему по земле её содержимое — нечто зелёное, мятое, жутко вонючее.

— Наш плот — пояснил великан.

— Что мне делать? — спросил Стас, критически рассматривая неприглядное резиновое изделие.

— Расправляй пока, а я буду накачивать.

Сатурн выудил из необъятных недр своего «заплечного сарая» ручной насос и, подсоединив его к тому, что гордо именовалось «плотом», взялся качать. Дело пошло. Со страшной скоростью нагнетаемый в баллоны воздух начал придавать форму дальнему концу изделия.

— Что так долго? — требовательным тоном поинтересовался возникший из кустов Коллекционер. — Время-время, — постучал он пальцем по запястью.

— Где ты шляешься? — огрызнулся Стас.

Охотник присел рядом и начал расправлять слежавшуюся резину со своей стороны.

— Посрать отошёл. Ничего, что без разрешения?

— Чего. В следующий раз предупреждай.

— Ты беспокоился? — ухмыльнулся Коллекционер. — Приятно. А я вот, знаешь, за что беспокоюсь? За грузоподъёмность этого сомнительного плавсредства, — кивнул он на пухнущий с каждым движением поршня плот.

— Какая у него грузоподъёмность? — обратился к Сатурну Стас.

— Полтонны.

— Ты сам-то сколько весишь? — спросил великана охотник.

— Двести сорок семь, — ответил тот и, подумав, уточнил: — Без оружия и амуниции.

— Херово, — заключил Стас. — Придётся бросить часть снаряжения. Как минимум — все трофеи.

Рука Сатурна замедлила возвратно-поступательные движения, погрустневшие глаза скосились на лежащий рядышком «Корд».

— А, может, в два захода? У меня верёвка есть. Пятьдесят метров.

— Таких верёвок четыре штуки нужно, — убил Коллекционер едва зародившуюся надежду. — И некогда нам туда-сюда мотаться. От противоположного берега до леса ещё метров восемьдесят по холмам и пригоркам.

— Короче, — подытожил Стас, — все излишества долой. На тот свет их не заберёшь, а вот они тебя утянут запросто.

— Чёрт! — тряхнул головою Сатурн и утопил поршень насоса с такой силой, что рукоять звякнула о корпус.

Спустя пару минут, вся злоба на жестокие обстоятельства, заставляющие расстаться с нежно любимым пулемётом, трансформировалась в полтора кубометра воздуха, закачанного в баллоны.

— Давайте-ка дружно… — пристрастившись к роли командира, начал охотник, но Сатурн, ухвативший плот за протянутую вдоль восьмигранного корпуса верёвку, и в одиночку взваливший его на плечи, не позволил достойно завершить воззвание. — А… Ну ладно.

Нагруженный трофеями автомобиль с подоткнутой веткой педалью газа, под вздохи Старшего брата о пулемётах, и Коллекционера о собственно машине, отправился в последний свой рейс на дно Оки.

Сатурн выдал по раскладному алюминиевому веслу Стасу с охотником и, аргументировав такое распределение обязанностей фразой: «Вы одинаково слабые, будете ровно грести», возложил на себя роль штурмана, после чего спихнул укомплектованный личным составом плот на воду.

Не внушающее с виду доверия павсредство, к радости пассажиров, заявленную грузоподъёмность оправдало и ко дну не пошло, даже когда послуживший буксиром великан перемахнул через угрожающе просевший борт. Гребцы навалились на вставленные в уключины вёсла.

Когда плот отплыл на достаточное расстояние, Стас окинул взглядом впечатляющую панораму.

Расположенный выше по течению Муром ещё не показался из-за окружающих его лесов. Широкая, подёрнутая рябью лента Оки безмятежно несла свои воды на север, к мёртвому Нижнему Новгороду, чтобы слиться там в единое целое с Волгой. Будто циклопических размеров змея изгибалась она, проползая между враждующими берегами, абсолютно безразличная к населяющим их мелким ничтожным существам. Её чёрное, блестящее влагой тело уже не раз становилось алым от человеческой крови, и сотни, тысячи мертвецов отравляли его трупным ядом. Но Ока этого не замечала. Она примет и больше. Примет всех, если нужно, растворит в своём бездонном чреве не поперхнувшись, и продолжит течь на север, к мёртвому городу, величественная и как всегда безучастная.

Коллекционер, неумело работая веслом, откашлялся и передёрнул плечами.

— В чём дело? — поинтересовался Стас.

— Ни в чём.

— Воды боишься?

— «Боишься» — это неправильное слово. Я не боюсь воды, я её… не люблю в таких объёмах. Понятно?

— А плавать умеешь?

— Может и умею.

— «Может»?

— Мне раньше этого делать не приходилось. Греби молча, умник. Задрал уже своими вопросами.

— Я тоже не умею плавать, — спохватился Сатурн, будто только сейчас выяснил это немаловажное в текущей ситуации обстоятельство, и левая рука потянулась к страховочной верёвке.