Ренессанс. У истоков современности

Поджо больше всего ценил «свободу чтения» в те времена, когда обычные итальянские политические неурядицы становились особенно раздражительными, или когда папский двор переживал очередной кризис, или когда он сам испытывал неприятности, связанные либо с неисполнением честолюбивых замыслов, либо, напротив, с их исполнением, создававшим для него новые опасные обстоятельства. Она пригодилась ему и тогда, когда где-то после 1410 года Поджо[227], способный гуманист-писец и папский придворный, занял самый престижный и в то же время самый опасный пост в своей карьере – пост апостолического секретаря злобного, жестокого и коварного Бальдассаре Коссы, избранного папой. 

Глава 7

«Яма для ловли лис»

Служить апостолическим секретарем папы – предел желаний куриального чиновника. Поджо было всего лишь чуть более тридцати лет, но благодаря своим способностям он уже поднялся на вершину бюрократии церковной иерархии. А при дворе понтифика в это время кипела бурная деятельность: велись дипломатические переговоры, заключались сделки, обсуждались слухи о вторжении, выстраивались хитроумные схемы борьбы с ересью, обманных политических ходов и двуличных инициатив, ибо Бальдассаре Косса, или папа Иоанн XXIII, как он называл себя, был отменным мастером интриг. Поджо контролировал доступ к понтифику, отбирал и готовил для него ключевую информацию, записывал распоряжения, формулировал политические установки, составлял на латыни проекты посланий князьям и государям. В силу необходимости ему полагалось быть посвященным в самые сокровенные тайны, стратегии и планы хозяина в его отношениях как с двумя соперниками, претендовавшими на святой престол[228], так и с императором Священной Римской империи, стремившимся прекратить церковный раскол, с еретиками в Богемии и соседними державами, нацелившимися на территории, принадлежавшие церкви. Простой перечень проблем показывает, какая нагрузка свалилась на голову Поджо.

Тем не менее и при такой нагрузке Поджо нашел время для того, чтобы скопировать своим изумительным почерком три книги Цицерона «De legibus» («О законах») и его речь в защиту Лукулла. (Манускрипт хранится в Ватиканской библиотеке – Cod. Vatican lat. 3245.) Каким-то образом ему удалось оторваться от дел ради «свободы чтения». Эта свобода – уединение в античности – обычно отчуждала его от окружающей действительности. Тем не менее из-за любви к классической латыни он не идеализировал, в отличие от некоторых своих современников, историю Древнего Рима, хотя и понимал, что город, в котором он жил, является лишь бледной тенью своего великого прошлого.

Население Рима, мизерная часть прежней численности, проживало разрозненными колониями: одна из них занимала Капитолий, где когда-то стоял внушительный храм Юпитера, другая обитала возле Латерана, императорского дворца, подаренного Константином римскому епископу, третья – вокруг разваливающейся базилики Святого Петра IV века. Между ними простирались пустыри с руинами, лачугами и полями, усыпанными валунами[229]

. Овцы паслись на Форуме. На грязных улицах орудовали бандиты и разбойники. В городе не было никакой промышленности, торговцы бедствовали, не существовало класса ремесленников и бюргеров, обитатели не имели никакого понятия о гражданском достоинстве или гражданских свободах. Единственно серьезным предпринимательством была добыча железа и мраморной облицовки в древних сооружениях для их вторичного использования в церквях и дворцах.

Хотя большинство сочинений написаны Поджо в поздний период жизнедеятельности, видимо, он всегда испытывал душевную боль, вызываемую современной действительностью и отразившуюся в произведениях. Успехи на службе понтифику Иоанну XXIII лишь усугубляли эту боль и будоражили фантазии о бегстве из реальности. Подобно Петрарке, он чувствовал археологическую ностальгию по прошлому, о котором напоминали развалины современного Рима. Капитолийский холм, сетовал Поджо, был когда-то «величавой главой Римской империи, цитаделью всей земли, грозой царей, свидетелем стольких триумфов и властителем стольких наций». Теперь же:

«Как потускнела краса всего мира! Как переменилась! Как испоганилась! Тропы побед заросли лозой, а скамьи сенаторов покрылись навозом… Форум, где римляне принимали законы и избирали магистратов, используется для выращивания зелени к столу и выпаса свиней и буйволов»[230].