Репатриация на чужбину

А заодно и его скакуна: обр не просто попятился, а буквально проехался задом и, крутанувшись, скаканул в сторону. Сарг, которого мы с Алесаром умудрились удивить, подался в нашу сторону, но на полпути и его обр объявил забастовку. Пока военнослужащие приводили в порядок свои средства передвижения, мы с рассевшимся на моем плече Кухом вяло переругивались.

– Разве можно так пугать? – восстанавливала я справедливость.

– Фыр-фыр-фыр, – оправдывался он, намекая на то, что чужие страхи его не касаются.

– Ты прекрасно знаешь, что мы теперь одна команда, – резонно возражала я. – И нас касается всё, что касается других. Даже, если нам до этого и дела нету.

– Фыр-фыр-фыр? – недоумевал Кух по поводу того, что нам вместо охраны втюхали каких-то гимназисток.

– Ты к ним несправедлив, – отрезала я. – Тебя не всякий пожелает видеть рядом с собой. И о твоих намерениях эти благородные воины не имеют ни малейшего представления. Вот когда они узнают тебя поближе...

– Сиятельная, – зло процедил подошедший Сарг, наплевав на бесперспективную борьбу с разъярённым обром. – Простите, что прерываю вашу задушевную беседу с вашим... приятелем, – с трудом выплюнул он приличный эпитет. – Но мне хотелось бы знать, что этот..., – проглотил он что-то ругательное. – Что это животное делает в вашем фургоне?

– Едет, – брякнула я, не имея в виду обидеть.

– Едет, – тупо повторил Сарг, борясь с искушением...

Выдрать меня, что ли?!

– Да, – начала раздражаться я. – Едет. Не понимаю, с чего такой ажиотаж? Мой друг сопровождает меня в поездке, и что такого?

– Ваш друг? – неожиданно спокойно, хотя и несколько потрясённо переспросил мой опекун.

– Да, – несколько подрастерялась и я, не улавливая, чего от меня добиваются. – Мой друг Кух. Он вполне достойный и добропорядочный челов... лайсак. И вообще мой страж. Кстати, – стрельнула в голове превосходная идея. – Вам нужно познакомиться поближе.

До этого предложения Сарг не сводил взгляда с моего плеча. А теперь о-очень внимательно посмотрел куда-то в центр моей маски. Затем тряхнул головой, прикрыл глаза и с видом человека, решившегося на отчаянный поступок, шагнул к нам. Кух, покосился на меня, сомневаясь, будто я приняла взвешенное решение. Затем, то и дело оглядываясь, полез вниз по балахону. Замер на конце подножки, недоверчиво обнюхал воздух вокруг воина, покачал в задумчивости головкой и прыгнул. К чести моего опекуна, тот не бросился прочь и даже не дёрнулся. Стоял и провожал глазами меховую гусеницу, что проскользнула по его груди и утвердилась на широком плече. Он умудрился не вздрогнуть даже тогда, когда Кух, усевшись на хвост, сопел ему в ухо.

Я умилялась, наблюдая, как мои мужчины опознают друг в друге единомышленников на поприще моего сбережения. Стоит ли упоминать, какое облегчение снизошло на меня при виде скривившихся губ Сарга – эта гримаса заменяла ему улыбку. Мужики поладили! Затем подцепили Алесара и отправились знакомиться с обрами. Керк дрых где-то на крыше крузака. Эпона всласть подрёмывала, на том же месте, где нас с ней пытались застать врасплох. Признаться, и мне в голову начало приходить нечто подобное – уж больно обстоятельно мужики отнеслась к учреждению священного братства защиты среды, окружающей Внимающую.

Но, их суровый военный долг не терпел проволочек, и колонна продолжила движение к пункту назначения. Причём, этот предатель Кух с явственным удовольствием укрепился на новом месте дислокации. Плечо Сарга в смысле территории предоставляло большую маневренность – я не стала даже обижаться. Я же нормальная. Игра эмоций моего опекуна дарила ехидное удовлетворение. Восхищение новым соратником не было самодовольством человека, выигравшего главный приз лотереи. На лицо гордость пацана, свершившего первый признанный мужской поступок. Мальчишки – они и в Руфесе мальчишки. Надеюсь, это позволит Саргу позабыть, как хлипкая уродливая мутантка усадила его гордость в лужу, и теперь мы подружимся.

Глава 5

В которой я себя показала...

Но всё обошлось

Помнится, Марлен Дитрих утверждала, дескать, нужно обладать большой фантазией, чтобы бояться смерти. Полагаю, это своё высказывание она посчитала изысканным. Мне же оно всегда напоминало тантамареску – тот самый стенд фотографа, на котором знойный джигит вместо лица имел дырку. Воткни в эту дырку любую рожу, но ни джигит, ни его конь от этого не пострадают. А хозяин рожи не станет ни джигитом, ни обладателем коня. Словом, дело сделано, но красивенько оно выглядит только на старых некачественных фото. Вполне возможно, у меня проблемы с фантазией – трудно судить. Но к смерти я всегда относилась серьёзно и вдумчиво. Не заигрывала с ней и не вступала в конфликты – побаивалась. А то, что нарвалась – не прошло и пары часов – так моей вины тут ни на грош!