Рэпер. Белый танец в аду

Ученики словно не замечали его – поставили в игнор. Некоторые все же косо поглядывали на нового учителя. Остальные, продолжая вызывающе смеяться, хихикать и перекрикиваться, делали вид, точно он пустое место, будто его вообще нет в классе. Алексей знал, что таким образом они испытывают его выдержку. Он сразу вспомнил своего учителя по физике, старого сурового татарина, который никогда не кричал и не ругался, но мог одним испепеляющим взглядом поставить ученика на место. А мог спокойно отвесить подзатыльник и все знали, что это заслуженно. И ни разу на него не приходили жаловаться родители. Насчет рукоприкладства, Таисия Дмитриевна строго настрого предупредила, теперь такие методы запрещены, поскольку не останутся без внимания общественности, времена уже не те, так что воспитывать подростков можно только словом.

– Открыли тетради и взяли авторучки, – громко произнес Алексей, вставая из-за рабочего стола.

Класс, видимо, ожидавший в первый день от нового учителя совсем не этого, потихоньку смолк и неохотно подчинился. Зашуршала бумага и руки с зажатыми авторучками в пальцах, замерли над тетрадями.

Сунув руки в карманы брюк, Долотов молчаливо прохаживался вдоль доски под пристальным наблюдением учеников. В кабинете воцарилась мертвая тишина, казалось, пролети сейчас муха и будет слышно шелест ее крыльев.

– Записываем определение, – нарушил напряженную молчанку Алексей и продолжил: – слово «репрессия» в переводе с латинского…

Он сделал паузу и посмотрел на удивленные лица семиклассников.

– Я сказал что-то непонятное? – он обвел учеников тяжёлым взглядом.

– Нет, – замотали головами подростки.

– Если нет, тогда почему не пишем? – Алексей вопросительно посмотрел на учащихся.

– Повторите еще раз, я не расслышал, – выкрикнул с последней парты парнишка с ежиком светлых волос.

– Фамилия, – Долотов посмотрел в его сторону.

– Чья? – недоуменно спросил блондин и тут же, приложив руку к груди, спросил, – моя?

– Моя мне известна, – хмыкнул Алексей.

– Прохоров Сергей, – неловко промямлил семиклассник.

– Так вот, Прохоров – и, кстати, всех остальных это тоже касается – отныне каждое мое слово слушаем внимательно и запоминаем с первого раза. Повторений не будет. Всем понятно? – Долотов вновь обвел взглядом класс.

– Да, – хором ответили ученики.

– Повторяю последний раз. «Репрессия» в переводе с латинского означает «пресс», давление, карательная мера, наказание.

– Скажите, а как правильно пишется это слово? – прозвучал вопрос с третьей парты среднего ряда от рыжего парнишки с веснушками на носу.

– Для начала встань и представься, – обратился к нему Алексей.

Парень вскочил, встал по стойке смирно и выпалил на одном дыхании:

– Лазаренко Виктор.

– Можешь присесть, Витек, – с едва сдерживаемой улыбкой сказал учитель.

Алексей подошел к доске и написал мелом «репрессия» печатным шрифтом. Сделал небольшую паузу и обратился к классу:

– Все записали?

– Да, – спустя несколько секунд, подняв взгляды на учителя, ответили подростки.

– Запомните это определение раз и навсегда. Если кто-то из вас вздумает помешать мне вести урок, вы все вместе будете подвергаться репрессии. Косячит один – отдувается весь класс. Понятно?

– Понятно, – уныло ответили подростки.

– Ну а теперь давайте знакомиться, – Алексей широко улыбнулся, – начнем с тебя, – он указал на девчонку, сидящую у окна на первой парте в левом ряду.

– Беспалова Анастасия, – поднявшись, выпалила девчонка и покраснела, как помидор.

– Отлично, теперь ты, – Алексей кивнул на ее соседку, темноволосую девушку кавказской внешности.

– Аветисян Мадина, – гордо ответила девушка.

– Можно вопрос? – раздался девичий голос с задней парты.

Девушка с длинными светлыми волосами и ярким макияжем подняла руку, при этом вызывающе жуя жвачку, а сидящая рядом соседка по парте, хихикала, прикрывая рот ладошкой.

– Сначала представься, – нахмурился Долотов.

– Сашко Александра, – вальяжно развалившись, она откинулась на спинку стула.

– Жвачку убери, – строго произнёс Алексей, посмотрев на нее в упор.

Девчонка села ровно и, вытащив резинку изо рта, зажала ее в кулаке.

– А теперь давай свой вопрос, – сказал Алексей.

– А сколько вам лет? – наконец спросила девушка.

– Если тебя это волнует, больше, чем предмет история, так и быть, скажу, – усмехнулся Долотов и добавил: – двадцать четыре.

– А вы женаты? – внезапно раздался еще один женский голос со средней парты правого ряда.

«Девчонки атаковали», – подумал Алексей и, посмотрев в сторону, откуда прозвучал неожиданный вопрос, улыбнулся. Жгучая брюнетка с идеально гладкими волосами до плеч и невероятно голубыми глазами, жеманно поджала губки.

– Фамилия, – обратился к ней Долотов.

– Пташкина Ксения Александровна, – представилась та.

– Птаха, а почему такой интерес, женатый Алексей Сергеевич или нет? – вклинился в разговор коротко стриженный парень, довольно крепкого телосложения, сидящий на последней парте.

– Хмырь, отстань, – огрызнулась девчонка, зло стрельнув в него глазами.

– С какой целью интересуетесь, Ксения Александровна? – с ехидцей спросил Долотов.