Репетитор

К а п р а л (побагровев). Отставить! Молчать! Не положено! (Вдруг показал жестами — теми же, какими Филипп предупреждал Кармелу, — что их слышат.)

Ф и л и п п. Обидно… И не дадите мне позвонить домой?

Капрал молчит.

А музыку, по крайней мере, можно включить? С ней ведь лучше, уверяю вас!

К а п р а л. Это можно, наверно, я не знаю… Я знаю только насчет слов.

Филипп подсел к музыкальному ящику и перебирает там кассеты, читая надписи на них. Между тем лихорадочные поиски в парке продолжаются, оттуда долетают неразборчивые звуки команд.

Господи… Неужто эта черная гадина заглотнула сеньориту? Всю как есть? И даже бескровно? Не находят следов-то… Эй, слыхал, что спрашиваю?

Ф и л и п п. Вы насчет пантеры? Знаете, меня многие считают наивным, но почему-то я не верю, что девчонке угрожает беда с этой стороны. Ни при чем тут четвероногие… (Он нашел и поставил кассету. Включил.)

И зазвучало равелевское «Болеро». И тут появляются — не могут не появиться в этих обстоятельствах — Б а б у ш к а  И з а б е л л а  и  С т а р ы й  Г у г о.

Б а б у ш к а  И з а б е л л а. Ради всего святого, что случилось? Сеньор, вы кто? Ах да, это вы пишете портрет внучки, правильно? Гуго, это он подсказал мне коротенькие слова… только я опять забыла…

С т а р ы й  Г у г о. Сеньор, нас подняла эта суматоха… Вы знаете, я ведь помню, как один президент застрелился и как сбежали двое других. Я помню разгоны парламента… Я решил, что опять переворот, типун мне на язык. В наше время все может быть, вы согласны?

Ф и л и п п. Совершенно свободно, сеньор Гуго, — все может быть.

К а п р а л. Эй, эй! Помалкивайте.

С т а р ы й  Г у г о. Позвольте… вы — мне? Почему «помалкивайте»? (Неуверенно смеется.) Мы заложники, может быть? Мы что, под арестом? А где Барт, скажите, по крайней мере?

Б а б у ш к а  И з а б е л л а (мужу). Что они говорят?

С т а р ы й  Г у г о. Они говорят, чтобы ты помалкивала! Ты заложница, тебя хотят обменять на кого-то. Нет, серьезно, господа, где наш сын?

Ф и л и п п. Я знаю только одно, сеньор Гуго, — его мутит… Но не стоит суетиться… особенно когда есть такая музыка. Могучий танец, а? (Но уйти в музыку удается на минуту, не больше.)

Под балконом нарастает гомон голосов, благодарящих небо: нашлась Мария-Корнелия, ее привели.

Голос Вича: «Нет, но как вы могли?! Ведь это жестокость, бесподобная моя!»

Голос Марии-Корнелии: «Да! Я так и хотела, чтобы у всех у вас — душа в пятки…» Кричит наверх: «Сеньор Филипп! Сеньор Филипп!»

Голос Вича: «Нет его там!»

Голос Марии-Корнелии: «Домой отправили?»

Голос Вича: «Да-да. Куда он просился, туда и отправили».

Голос Марии-Корнелии: «Куда это? Врете, я чувствую. Нам в Париж надо! Пусти руку, гад! Сеньор Филипп!»

Филипп сделал шаг к лоджии, но капрал преградил дорогу.

К а п р а л. Отставить. Назад!

Филипп усмехнулся и вернулся к своей музыке.

Голос Марии-Корнелии: «Не тащите меня! Я вам не мебель… Сеньор Филипп!..»

Все голоса удаляются.

Б а б у ш к а  И з а б е л л а. Внучка опять скандалит. И никто ничего не хочет объяснить…

С т а р ы й  Г у г о. Я же сказал: тебя, слава богу, меняют. Валюту за тебя требуют, много валюты!

Капрал в восторге смеется, держась за живот.

А музыка очень знакомая, между прочим. Я только не понимаю, как сеньор может слушать ее в такой обстановке?

Ф и л и п п. А надо сосредоточиться…

Входит  л е г и о н е р.

Л е г и о н е р (капралу). Прибыл за Филиппом Ривьером. Приказано сопровождать в Центральное управление.

К а п р а л. Эй, сказочник! Пора.

Ф и л и п п. Сейчас, служивые, сейчас… Вот уже финал…

Финальная часть «Болеро». Когда такое звучит, автору ни о чем более хлопотать не нужно.

1981