Репетитор

- Вот пофилософствуйте со мной на общие темы. Я ведь ничего, просто ничегошеньки не знаю. Ей-богу. Что хорошо, что плохо… что ошибка, что нет… И вообще, как жить. Это сама судьба мне послала Вас - человека, у которого по всем этим вопросам - диплом с отличием!

Он поморщился вновь. Издевается она, что ли? Затем и позвала?

- Пожалуйста, не надо больше об этом, - попросил он. - Я ж объяснял - меняю профессию. Еще на 4-м курсе мое чувство юмора как-то объединилось с чувством стыда и они оба запретили мне называться или числиться "философом"…

- А кем же вы будете? - И без паузы она бросила попутный вопрос: - Орехов греческих хотите?

Он кивнул, и дальше она его слушала, поставляя ему орехи; какие-то мягкие они были: парочка, энергично сдавленная в ладони, кололась без всяких щипцов. Один - Жене, другой - себе.

- Сейчас опять много трубят о проблемном обучении… Слышали такой девиз: "Учение с увлечением"?

- Ну?

- Я тоже не остался в стороне, напечатал одну статейку на этот счет. Мне предложили: идею, которую я там провожу, проверить и попытаться внедрить самому. В школе.

- В школе?! - Катя поглядела на него сердобольно. - И вы согласились?

- Черт возьми, это массовая реакция! - почти рассердился он. - Так что первого сентября я иду, представьте себе, в 1-й класс "Г"!

- Представила!

По поводу буквы "Г" она так засмеялась, что чуть не плюнула разжеванным орехом в этого педагога-экспериментатора. Отсмеявшись, попробовала его ободрить:

- Но это ж не надолго? Вы только поставите там свой опыт - и вас в Академию возьмут, да?

Тут настал его черед веселиться.

- А что смешного? Ежу ведь понятно, что такой человек не должен застрять в 1-м "Г"!

- Ну какой человек, Катя?!

- Сами знаете… Так и чувствуется, что все мы еще услышим про вас! Евгений Замятин - да? Вообще-то и сейчас уже звучит.

- Был писатель такой… но мы с ним не однофамильцы, нет. Замятина - это бабка моя. - А я - Огарышев.

- Ну? Огарышев… - повторила она. - Грустная немножко фамилия… А я - Батистова. Так себе фамилия… Спасибо еще, что не Сатинова, не Холщова и не Дерюгина, да? А у нас одна из класса выскочила замуж и стала - Сенаторская! Вот фамилия - умереть, не встать!

- Батистова - несравненно лучше, Катя, - сказал он с усмешкой и конфузом: сама тема казалась вздорной ему.

- Ну-ну-ну, не утешайте. Сенаторская - это жутко красиво. Но и обязывает, конечно: надо и положение такое, и чтобы внешний вид всегда соответствовал… Что вы так смотрите? Глупая я для вас? Да? Из 1-го "Г"?

С улыбкой, которая с некоторых пор стала неотвязной, он замотал головой:

- Помните, как про Наташу Ростову сказано? Что она не удостаивала быть умной? Ведь это Пьер говорил с восхищением!

- Ну память у вас, - не меньше Пьера восхитилась Катя. - Не удостаивала, значит… И правильно делала, я ее понимаю: перед кем бисер-то метать?

Женя после этой фразы замолк, стушевался: ему показалось, что это выпад. Катя тоже затихла, но по другой причине: близилась какая-то наглая музыка, - видимо, по пляжу шли с магнитофоном. А затем и выкрики раздались:

- Кэт! Катюха! - ее окликали еще издали.

Она посмотрела в окно - стоя так, чтобы не обнаружить себя. Затем плотно задернула занавеску. Затем обдумала что-то, кусая ноготь и твердея лицом. Затем сказала:

- Сидите и не возникайте. Если, конечно, не соскучились еще по костылям, по больницам… Сидите, в общем, как мышка. Это недолго.

И вышла.

Унизительность такого ожидания была еще подлее оттого, что о размерах и характере опасности Женя мог только гадать. Неведомо же, какие отношения у Кати с этими местными ребятами!

Магнитофон заглушал разговор агрессивно. Проклятье… Достаточно было Ксене пооткровенничать с одной балаболкой - и вот уже его увечье, сейчас-то не такое и броское, обязывает всех к состраданию! Девчонка одна выходит против шпаны, а он должен сидеть "как мышка"… Отвратительно! Не то, чтобы его властно тянуло выступить, вмешаться, но…

Музыку вдруг вырубили, но разговор не сразу стал внятным. Потом послышалось:

- А ручонками-то зачем? Ручонками пихаться не надо, Кэт…

- Мы, главное, ничего плохого не думали…

- А вы ничего хорошего надумать не можете! - хлестала она их словами. - Откидач, ты уже забыл, как я тебя провожала отсюда? Сколько слез было и криков? А я ведь не надолго хотела проводить - на 15 суток всего! Занимаюсь я, понятно? Не до вас мне! Забирай своих козлов, слышишь?

Чуть сдвинув занавеску, Женя разглядел: их четверо, и старший покачивается, его словно ветер клонит прилепиться к кому-нибудь - предпочтительно к Кате.

- Кэт, а с кем занимаешься? Познакомь, а? Мы только одним глазиком…

- Попробуй. Как раз на этот глазик и окривеешь! - она подняла что-то с земли.

- Кэт, ну при чем камень тут? Сдурела, что ли?

- Откидач, я сама не хочу по-плохому. Сказано: не могу я сегодня. И все. Пишите письма.

- Не, братва, это не Катюха, это зараза какая-то… Грубиянка!

- Точно, плоховатая я сегодня. Привет!

Гости опять врубили свою музыку и стали удаляться с ней, причем один крикнул сквозь наглые синкопы:

- Учти, Кэт: одна такая "перо" в печень получила…

7.