Репетитор для Бунтаря

— Под исповедью я понимаю — выпустить на волю своих бесов через творчество, — говорит на знакомом мне языке и это, определённо, вызывает доверие. Может быть он тоже относится к творчеству? — То, что ты исполнил и то, как ты играл… всё это не должно ограничиваться переходами метро. Ты где-нибудь выступаешь ещё?

— Нет. Только здесь.

— Всё ясно, — хмыкает он и достаёт из своего бумажника визитку, которую всучивает мне. — Напиши мне после праздников. Мы с тобой что-нибудь придумаем.

В замешательстве я гляжу на карточку, на которой написано: «Стефан Гросс — продюсер «Гросс Арт Групп ЛА» и прихожу в ещё больший ступор.

— Прощу прощения, вы не понимаете… Я не смогу… э-эм…. как бы вам сказать, — возвращаю ему визитку, но он демонстративно воротит нос от неё. — Я не тот, кто вам нужен. Уж поверьте.

— Не поверю. Ты уникален, просто ещё не до конца веришь в себя, — говорит и делает шаг в сторону, чтобы уйти.

Но я вдруг забываю, как дышать. Забываю кто я и что я здесь делаю. Забываю, как думать, но вспоминаю как могу любить.

Не дышу. Не моргаю. Не двигаюсь. Я не верю в происходящее. Должно быть, это иллюзия на фоне моего помешательства. По причине того, что я бесконечно скучаю по ней. Я мучил себя. Изводил сам, хотя в любую минуту мог позвонить ей, но я не видел смысла. Я думал, что она уже забыла обо мне. Начала новую жизнь…

Господи, я не могу поверить своим глазам. Мне враз становится одновременно легко и немыслимо тяжело. Тяжело от того, что я вижу её слёзы. Но эти слёзы больше похожи на слёзы облегчения. Она устало улыбается мне, придерживая свой порядочно округлившийся живот.

О, Боги…

— Я сложила из льдинок слово «вечность», а теперь попробуй сложить из них слово «любовь», — делает один несмелый шаг мне навстречу, которого вполне достаточно, чтобы заключить своё сокровище в объятия.

— Бри, — выдыхаю я, зарываясь носом у неё в волосах.

Я неосознанно провожу ладонью по её животу, Бри слегка отстраняется, чтобы я мог увидеть её губы и произносит то, от чего моя душа взмывает ввысь:

— Твой сын.

Мой…

Эпилог Бриана

Полтора года спустя

Как же меня колбасит.

Не понимаю, как можно спокойно стоять перед такой огромной аудиторией. Это ж надо!? Целый стадион! Сколько здесь? Десять тысяч зрителей? Двадцать? Ох, мама. Лучше бы ты была здесь. Мне крайне важна твоя поддержка.

Хоть эта толпа ни коим образом ко мне не относится, но тем не менее я всё равно заметно нервничаю. Всё потому, что у Кая сегодня первый большой сольный концерт. Спустя всего лишь год он смог выйти на тот уровень, которым многим неподвластен и по сей день. В этом конечно не только его заслуги. Его продюсер Стефан Гросс оказался очень… странным, но предприимчивым. Он и помог Каю сначала избавиться от недуга, а впоследствии добиться небывалого успеха.

Да, его слух всё так же неидеален. Правое ухо так и не удалось восстановить, но левым он слышит теперь безо всяких протезов. Это чудесная новость, иначе просто не назвать.

Правда целых полгода ему пришлось привыкать и адаптироваться к новым ощущениям, поскольку он многое успел забыть за такой промежуток времени. Я конечно же всячески его поддерживала… Впрочем, как и он меня. Мне тогда как никогда нужна была поддержка.

— Бри, давай я подержу Тайлера, — говорит Софи, протягивая руки к сыну, который вцепился в мою шею мёртвой хваткой. — Иди, посмотри, что он там делает?

— Тай, хочешь к крёстной на ручки? — спрашиваю, взъерошивая его кучерявую шевелюру каштанового цвета. Каштановые волосы — всё, что от меня передалось нашему сыну. Всем остальным он пошёл в папочку. Даже слегка обидно.

— Неть, — мотает головой и начинает кукситься. — Па-пи.

Кай — его кумир. Ни на шаг от него не отходит. Наверное, поэтому наш ребёнок вместо привычных первых слов произнёс что-то вроде "Pustekuchen", что в переводе с немецкого — хренушки, но это не точно Дело в том, что наш папочка зарёкся ругаться при ребёнке, если это крайне необходимо, исключительно на немецком. С этого дня если он и ругается, то теперь уже мысленно. Не хватало ещё, чтобы нашего ребёнка приняли за фашиста, если учесть какие слова были припасены в арсенале Кая.

— Малыш, папочка пока не может взять тебя на ручки.

Чмокнув Тайлера, передаю его Софи и поправляю свой брючный костюм, будто мне нужно выходить на сцену. В самом деле. Мне и так мало чего было слышно из-за гула и громкой музыки, а теперь, дойдя до бокового кармана сцены, я практически глохну. Слегка высовываюсь и краем глаза наблюдаю за тем, как Кай заканчивает свою новую песню.

Как всегда… бесподобен.

К слову, сегодня ему исполняется 21 год. Не знаю по какой причине, но Кай заблаговременно изъявил огромное желание выступить с первым сольным концертом именно в свой день рождения. Сегодня так же заканчивается срок действия у одного сомнительного пункта, что был указан в его контракте. И этот пункт до чёртиков бесил меня на протяжении всего года.