Рерих

Когда Рерих находился в длительной экспедиции, Хорш изменил проект небоскреба, добавив к нему еще пять этажей. Однако доходность дома от этого не увеличилась, возросла лишь задолженность банку. Поэтому Хорш и некоторые его сторонники вознамерились увеличить плату за аренду квартир, открыть в небоскребе ресторан с баром, сократить помещения для культурно-просветительных учреждений. Совет директоров, поддержанный Николаем Константиновичем, решительно воспротивился этому. Создалась крайне напряженная атмосфера.

По приезде Николая Константиновича в Нью-Йорк Хорш как будто отказался от своих меркантильных планов. Мало того, он принял активное участие в деле организации предстоящей экспедиции Рериха. Хорш был хорошо знаком с министром сельского хозяйства США Г. Уолласом, одним из инициаторов борьбы с эрозией почв. От его имени и было послано Рериху приглашение лично приехать в Америку для переговоров об экспедиции. Все вопросы, связанные с ее организацией, решались оперативно. В дополнение ко всему Уоллас и Хорш обещали употребить свое влияние и в продвижении пакта по охране культурных ценностей.

Из этого можно было заключить, что Хорш стремился вернуть доверие совета директоров музея, желая по-прежнему руководить финансово-хозяйственными делами. Впрочем, и устранить Хорша было уже не так просто. Он привлек к строительству небоскреба нескольких биржевых дельцов и совместно с ними обладал теперь довольно солидной долей паев, дававших право голоса при решении важных вопросов.

Время для Николая Константиновича в Нью-Йорке летело очень быстро. Он не изменял своей привычке вставать рано и был неутомим в работе. Вице-президент музея Рериха в Нью-Йорке З. Фосдик вспоминает о художнике:

«Со дня его прибытия в Америку я постоянно соприкасалась со многими приходившими к нему и часто присутствовала при его беседах с ними. Будучи немногословным, Николай Константинович сердечно и ясно выяснял проблемы личного и общественного характера, причем никогда не шел на какие-либо компромиссы.

Письменные запросы и телефонные звонки о свиданиях шли беспрерывно. Он много работал со мною — писал, диктовал, обсуждал встречи с нужными лицами. Даже своим явным врагам во встречах не отказывал. Выслушивал их спокойно и доброжелательно, давал свои советы, а потом сожалительно говорил, что все равно советов-то они не примут, пойдут своими кривыми путями и набьют себе шишки на лбу. Николай Константинович обладал удивительно мягким, но точным юмором. В нескольких словах умел подметить упущения сотрудников, причем так, что они первые смеялись над ними. С Рерихом было весело и легко работать, время летело незаметно, хотя иногда казалось, что он умеет удлинять сутки, так много за них успевалось сделать».

Рерих пробыл в США недолго. 21 апреля 1934 года он, прощаясь со своими друзьями, сказал им:

«…обратите внимание на ежедневные газеты. Что мы видим на первых страницах? Мы видим огромные заголовки о новостях войны, преступлений, разрушений, ненависти! Не значит ли это, что лишь новости об убийстве, о разрушениях, об ужасах представляют общественный интерес современности. При таком порядке не только народ, но и молодое поколение от младенчества воспитывается на том, что война, человеконенавистничество, убийство, отравление и всякая преступность заслуживают громкие названия и занимают первые страницы, а все позитивное как бы не имеет общественного значения».

В мае 1934 года Николай Константинович во главе новой экспедиции уже находился в Японии. В ее состав входили Юрий Николаевич и несколько европейских и азиатских ботаников. Их основной задачей было изучение барханной растительности для отбора тех ее видов, которые могли бы задерживать распространение пустынь.

«Пора серьезно и энергично взяться за это дело, — писал Рерих. — Вследствие невежественного и хищнического обращения человека с лесом и вообще с растительностью, пустыни разрослись до зловещих размеров. Страшно наблюдать, как обеззеленение все больше и больше стирает защитную и полезную поверхность земли».

Первым районом работы экспедиции наметили северную часть Маньчжурии. Благодаря ходатайству департамента земледелия США в Токио удалось оформить необходимые документы. Николай Константинович переправился с экспедицией в Маньчжурию и стал продвигаться в северо-западном направлении.

Экспедиция дошла почти до озера Далай-Нор. При исследовании степной Барги и западного нагорья Хинганского хребта были обнаружены засухоустойчивые сорта ковыля, вострицы и некоторых стойких злаков, пригодных для корма скота. Занимались также и сбором лекарственных растений, а в древнем монастыре Ганьчжур нашли редчайший тибетский лекарственный манускрипт, который удалось переписать.

Экспедиция приближалась к границам Советского Союза. Японские власти зорко следили за каждым шагом Рериха и вопреки данным обещаниям ограничивали свободу передвижения и препятствовали нормальному снабжению экспедиции необходимыми ей материалами.

Чтобы выяснить причину возраставших затруднений, Рерих в июле 1934 года вынужден был поехать в Харбин.