Решения принимались на земле

Первые три дня нашей авиации приходилось действовать в условиях, по сути, нелетной погоды. Снег то и дело сменялся дождем. Дождь переходил в снег. Так же неожиданно возникали заморозки, приводившие к обледенению взлетных полос. В этих случаях бомбардировщики авиакорпуса генерала Полбина какое-то время не имели возможности подниматься в воздух, что мешало массированному использованию авиации.

Наиболее сильные бои на земле и в воздухе развернулись с 27 января, когда погода улучшилась. К этому времени немецко-фашистское командование, оценив серьезную угрозу своим войскам в районе Канев, Звенигородка, Шпола, Смела, стало спешно концентрировать силы для срыва наступления войск двух Украинских фронтов.

Попытка врага перегруппировать войска для контрудара своевременно была вскрыта нашими воздушными разведчиками. Так, 27 января разведчики-штурмовики капитаны Б. В. Лопатин и Д. А. Нестеренко обнаружили сосредоточение крупных сил пехоты и танков противника в районе Ново-Миргород, Лебедин, Толмач и Вязовка. Эти разведданные были незамедлительно доложены командованию фронта. Мы ознакомили с ними также начальников штабов 4-й гвардейской, 53-й армий и 5-й гвардейской танковой армии. Тогда же стало известно, что обе вражеские группировки перешли в контрнаступление. Было установлено, что с юга в направлении Писаревки действовали 3, 11 и 14-я немецкие танковые дивизии, а с севера на Оситняжку навстречу своей танковой группировке перешли в контрнаступление 72-я, 389-я пехотные дивизии, полк 57-й пехотной дивизии и части танковой дивизии СС "Викинг". Контрудары врага, как нетрудно было определить, направлялись под основание левого и правого флангов наступавших на Шполу войск 2-го Украинского фронта. Складывалась обстановка, явно неблагоприятная для наших наземных войск. Более того, создавалась угроза, что некоторые наши соединения могут быть отрезаны врагом от основных сил, окружены и разгромлены. Словом, требовалось принять самые решительные меры, чтобы остановить противника, сорвать его замысел.

Погода во второй половине дня установилась хорошая, летная. Основательно подморозило, проглянуло солнце. И генерал Конев не замедлил воспользоваться этим. Улетая на самолете У-2 к танкистам П. А. Ротмистрова, он оставил следующее распоряжение: "Все силы 5-й воздушной армии направить на уничтожение танковой группировки (врага) в районе Лебедин, Толмач, Искреннее. Работу начать с 8 часов 20 минут утра (с рассветом) без доразведки. Командиру корпуса Рязанову управление штурмовой авиацией вести с НП командующего 5-й гвардейской танковой армией".

Глубокой ночью на картах и схемах в рабочей комнате Горюнова в присутствии представителя Ставки по авиация генерала Худякова мы обменялись мнениями, трезво взвесив и оценив опасность каждой из вражеских группировок, наметили практические меры по оказанию помощи нашим армиям с воздуха. Успели также переговорить со всеми командирами авиакорпусов н дивизий, выяснить их наметки по тактике действий авиационных групп.

Проведенная работа позволила командующему воздушной армией уже к рассвету принять окончательное решение и поставить авиасоединениям боевые задачи. Четыре полка штурмовиков Ил-2 из корпуса генерала Рязанова и только что прибывший тогда к нам 611-й штурмовой авиаполк было решено направить на поддержку 5-й гвардейской танковой и 53-й армий. Решили на этом же направлении сосредоточить действия бомбардировщиков 1-го бомбардировочного авиакорпуса и ночных бомбардировщиков. Прикрытие наземных войск, сопровождение штурмовиков и бомбардировщиков, как и прежде, должны были осуществлять истребители 7-го авиакорпуса генерала Утина.

Для поддержки войск 4-й гвардейской армии в распоряжение комдива Агальцова дополнительно выделялись два полка штурмовиков. Боевые порядки гвардейской армии прикрывали и истребители 4-го авиакорпуса генерала Подгорного.