Республика Лондон

После этих слов я отключился. Мое сознание поплыло по воздуху, как будто одно полушарие слушало Эдди, но тут же фильтровало поток информации как бесполезный бред, и заглушало его. Второе же полушарие искало развлечений, и внимание переносилось на толпу страждущих. Я слышал шепот, смех, я видел головы, склонившиеся над экранами гаджетов – и я заснул. Я уже потом понял, что я заснул, потому что мне приснилось странное видение – как будто подходит ко мне старина Рич и говорит громко, на весь зал, заглушая монотонный ритм микрофона.

–Джон, ты в опасности. Все потому, что ты Джон. Тебя так назвали в честь Джона, короля Англии. Тебя предадут, Джон, предадут не единожды.

–Предадут! Предадут не однажды, и не единожды. Где они, наши идеалы, наши львы и драконы?

Это уже копирайт Эдди. Я проснулся так же неожиданно, как и заснул, а Эдди уже заканчивал свой монолог, свой солилоквий свободы, депрессии – и жизни на пенсии.

–Как вы все знаете, правила изменились. Ваша учеба теперь – лишь поход за знаниями, а квесты – борьба за паспорт. Почему так? Это особенный день для нас всех. Запомните его, сегодня мы возродим нашу страну! Почему так? Потому, что теперь главное – быть не умным, а быстрым, не сильным, а ловким, не порядочным, а…

Эдди закашлялся. Это первый раз за 2 года – я не видел его раньше, когда он закашлялся во время речи. Он потянулся за бутылкой воды, что низвергло нас в пучины ужаса. Было очевидно, что он просто понял, что сказал слишком много лишнего юным умам, и нарушая собственную же традицию, он создавал прецедент – и он выпил свою чашу до дна. С водой. С газированными пузырьками грусти.

– Я ухожу. Пора. Это особенный день для меня, потому что я был автором этой идеи, и особенный вдвойне, потому что я войду в историю. Но творить вы ее будете без меня. Директором школы назначается Джеймс. Господи, какая все-таки гадость ваша газированная вода!

Под аплодисменты – скорей по привычке, чем от радости мы захлопали – он спустился с трибуны и занял свое место. Следом вышел Джейми и взял микрофон.

–Добро пожаловать в новую эпоху, потомки королей. Эдвард долго и счастливо правил нами, а теперь пора перевернуть страницу, начать новую главу.

От обилия метафор мой мозг начал сомневаться, в чем счастье правления Эдди – и вообще, счастье было для нас или для него? Разве это счастье, когда бетон окрашен в оранжевый цвет, а коврами даже и не пахнет? Разве это счастье, когда в столовой очереди за овсянкой, а чай без сахара? Но сказать это все вслух я не осмелился, хотя можно было, в таком шуме меня все равно никто бы не услышал. Обожаю демократию без риска для жизни. В эту секунду актовый зал был похож на улей пчел, в котором королева отказалась править, и передала бразды правления самому ленивому трутню, а все остальные пчелы стали предвкушать плюшки парламентаризма. Конечно, мы не очень любили Эдди, но мы его и не замечали толком – что может служить лучшей характеристикой для директора школы? Все дурацкие инициативы – типа запрета сахара – исходили от Джеймса, и теперь, получив в руки власть – страшно было представить, какой мед мы все вместе приготовим.

Внезапно выяснилось, что пчелиные ассоциации посетили и мозг Джейми. Наверно, магнитные бури сблизили наши разумы.

–Только кропотливый труд, только пчелиная неуемная энергия поможет вам возродиться из пепла, и соткать бесчисленные соты успеха. Я верю в вас, я верю в нашу школу, я верю в Англию и Лондон! Да здравствует республика!

Надо полагать, Эдди ждал прощальный фуршет, и новый директор решил не затягивать, так как ананасы были уже порезаны дольками, а рябчики стремительно остывали. Мы оказались предоставленными сами себе, но ненадолго. К микрофону решительным шагом подошел Риччи и взял себе слово. Джеймс еще был в актовом зале, видел эту инициативу, и не возражал, из чего выходило, что поступок старосты был вовсе и не инициативой, а продуманным ходом, поручением нового руководства. Быстро они, нечего сказать.

–Друзья, попрошу минутку внимания, не расходимся. От лица администрации школы минутка информации.

Гул голосов заглушал попытки Рича, и он пошел с козырей.

– Я насчет команд и пар.

Тишина наступила мгновенно, зазвенела тугой струной, повисла в воздухе. Даже Рич не ожидал такого эффекта, и внезапно завладев аудиторией, резко побледнел и задрожал. Вряд ли от страха, скорей от торжественности момента.

–Вы все знаете, что грядут изменения. С этого года стать гражданином может каждый студент, независимо от возраста и курса. Нужно просто победить в квесте. Задания легкие и приятные, все выживут. Наверное.

Мда, шутить он не умел, и лучше бы и не брался. Но возникало ощущение, что прямо в эту секунду Рич и не шутил – по крайней мере, насчет процента выживаемости и степени неуверенности в этой мысли.