Республика Святой Софии

Грабежи продолжались: «Того оутра на Люгощи оулици изграбиша домы многых людие, глаголюще, яко „нам супостаты соуть“»[740]. Если грабежи на Кузьмодемьяновской улице жители Софийской стороны восприняли как законные (по решению вече), то дальнейшие погромы застали их врасплох. Только когда мятежники дошли до Чудинцевой и Люгощи улиц, на соседних улицах осознали, что они, похоже, на очереди. Жители Прусской улицы успели вооружиться и организованно встретить грабителей, вынудив их отступить.

«И от того часа нача злоба множитися, и прибегше они на оною стороноу Торговоую, реша, яко „и Софеискаа страна хощет на нас воороужившеся ити и домы наша грабити“»[741]. Эти слова еще раз подтверждают, что основную массу народа, грабившего софийских бояр, составляли собственники, владевшие домами, а не городская чернь. В результате Торговая сторона поднялась по набату, ожидая нападения Софийской. «И начата людие срыскиваться с обоих стран, аки на рать, в доспесех на мост великии, бяше же гоубление: овии от стрел, а инии от копии, беша же и мертвии, аки на рати»

[742].

Месть порождает месть. Добиваясь справедливости, жители Торговой стороны восстановили против себя многих жителей Софийской. Нагнетанию паники способствовала лютая гроза, разразившаяся в этот день: «И нападе страх на обе стране, и от людыя брани и от оусобнаго гоубительства начаша животы свои носити в церкви»[743]. Возникла реальная угроза гражданской войны, и в этот момент в ситуацию вмешался архиепископ Симеон. Он довольно оперативно собрал священников всех семи соборов и вместе с ними и с архимандритом вышел из Софийского собора крестным ходом, благословляя и успокаивая новгородцев. Владыка со свитой прошел до моста сквозь вооруженную одоспешенную толпу и выслушал все «моления» народа. Общее мнение Софийской стороны сохранил летописец: «Да боудет злоба сия на начинающих брань»[744]

.

В создавшейся ситуации только архиепископ мог рискнуть выйти на мост между двумя вооруженными толпами, не опасаясь, что в него начнут стрелять. Не зря владыка взял с собой соборных попов, то есть людей, которые пользовались доверием народа с той и другой стороны. Их слова услышали.

После того как архиепископ начал проповедь на мосту, к нему пришли делегаты с Торговой стороны — посадник Федор Тимофеевич «с иными посадники и с тысяцькими и благовернии крестьяни» с поклоном и просьбой «до оуставит Бог народы»[745].

Владыка выслушал послов и в ответ отправил архимандрита, протодиакона и своего духовника на Ярославово дворище на вече к степенному посаднику Василию Есиповичу и тысяцкому Кузьме Терентьевичу «и всему народоу да идут каждый во свояси»[746].

То есть пока по обе стороны моста собирались вооруженные толпы, пока шла перестрелка и уже гибли люди, светские власти Новгорода и те жители Торговой стороны, которые не желали воевать, собрались на вече у Святого Николы. Вероятно, степенные посадник и тысяцкий не решались остановить междоусобицу, поскольку законные и беззаконные действия с обеих сторон так переплелись, что рассудить, кто прав, а кто виноват, было уже очень сложно. Да и люди, возмущенные грабежами и гибелью своих родственников, не пожелали бы вникать в судебные тонкости. Только владыка, с его отеческим обращением ко всем новгородцам, смог остановить кровопролитие.

Заслуживает внимания ответ степенного посадника послам владыки: «Да повелит святитель своей стране ити во храмы их, а мы своей братьи по твоему благословению повестоуем и повелеваем им отъити в жилища, и собрашася по сем с нарочитыми моужи рассоудите вищи сиа начало»[747]

.

То есть «пусть владыка повелит своей стороне идти молиться в свои храмы, а мы прикажем своим братьям разойтись по домам, а сами с лучшими людьми расследуем, по какой причине началась смута».

Степенной посадник с тысяцким в данном конфликте явно сочувствовали своей родной Торговой стороне, но поддержи они ее открыто, это способствовало бы гражданской войне. Гордый ответ владычным послам позволил светским властям Новгорода «сохранить лицо» перед собравшимися на вече жителями Торговой стороны и в то же время успокоить всех новгородцев обещанием разобраться в сути конфликта.

Бесстрашие и мудрость владыки, проявившиеся в усмирении мятежа, были оценены по достоинству новгородцами, которые расходились по домам, благодаря Бога, «давшего нам такова святителя, могоущаго оуправити своя дети и поучати словесы духовными, ового кротостью, иного обличением и иныя же запрещением, наипаче же сию брань крестом Господним и поучением своим оукроти; да сохранит нас его молитва и благословение от такова мятежа во веки»[748].

Вероятно, в память о произошедших событиях и в благодарность Богу, что не попустил кровопролития, в то же лето были построены каменные церкви на Кузьмодемьяновской и Чудинцевой улице. Благодарные новгородцы также построили каменную церковь в Хутынском монастыре, из которого пришел владыка Симеон.