Республика Святой Софии

В 1352 г. во Пскове начался «мор силен велми». Признаки заболевания («храхнет человек кровию, и в третий день умираше, и быша мертвии всюду») указывают на легочный тип чумы, которая распространялась по воздуху. Эта печально знаменитая «черная смерть» охватила всю Европу. Псковичи, не видя путей для спасения, «приихаша… в Новъгород, зовуще владыку Василья к собе, дабы их благословил…»[546]

В свой прошлый подъезд Василий Калика проклял псковичей. Возможно, что и псковичи и сам владыка восприняли мор как результат этого проклятья. Во всяком случае, архиепископ сразу же откликнулся на просьбу своих «блудных детей»: «владыка послуша молбы их, поиха к ним», причем на столь важное дело Василий Калика взял с собой немалую свиту — «архимандрита Микифора, игумены, попове». В Пскове архиепископ «служи в святой Троици, у святой Богородици на Снетнои горе, у святого Михаила, у Ивана Богослова, опять в святой Троици, ходи около города со кресты, и благослови дети своих всих псковиц»[547].

Видимо, и архиепископ и новгородские священники свято верили в свою силу «погасить мор», потому и поехали спасать погибающий от чумы город. В результате Василий Калика сам заразился чумой. «Поеха ис города, доеха до Прощеника в день неделныи; обечерившися за Прощеником с едину версту, на реце на Чересе сташа; и разболеся ту; привезоша его в манастыри ко святому Михаилу, усть Узы реки, на Шелоне; и приставися ту…»[548]

Василий Калика занимал владычную кафедру 21 год, 4 месяца и 2 дня. Владыку с почестями похоронили «у святей Софии в притворе болшем»[549].

Мор, перекинувшись из Пскова, охватил всю Новгородскую землю. Возможно, именно это стало одной из причин решения новгородцев в 1353 г. вернуть на владычный стол Моисея, известного своей святой жизнью. «Новгородци же… едва умолиша преже бывешаго архиепископа Моисия, и возведоша его на стол свои с великою честью»[550].

Моисей к тому времени уже не обитал в Коломецком монастыре. Еще в 1335 г. он перебрался дальше на север, где «заложи церковь камену святого Въскресения на Деревяници, манастырь»[551]

, в котором и провел более двадцати лет. Жизнь в монастыре (тем более в обители, устроенной по собственному усмотрению) была для Моисея привлекательнее политической карьеры. Впрочем, связи с новгородцами бывший владыка не разорвал. «И возлюбиша житие его боляре и людие и прихожаху к нему, поучахуся от него день и нощь». В 1352 г. новгородцы нашли убедительные доводы, заставившие Моисея вернуться на пост архиепископа. Возможно, он и сам поверил, что сможет спасти Новгород от «Божьей кары».

В последующий год мор прошелся по всей Руси. В Москве умер князь Семен Гордый и два его сына. Умер и митрополит Феогност. Вновь началась распря о великом княжении. Новгородцы поддержали князя Константина Суздальского, но их посольство в Орду было неудачным. Великое княжение осталось у московского князя. Отношения Новгорода с Москвой снова стали напряженными.

В самом же Новгороде после смены владыки сменилась и светская власть. Лишившись поддержки архиепископа, ушел с посадничества Онцифор Лукинич. Новым посадником стал Обакун Твердиславлич, а тысяцким — Александр, «Дворянинцов брат». При этом новые светские власти, видимо, поддержали идею независимости новгородской церкви от митрополита. В этом же 1353 г., еще до смерти Феогноста, архиепископ Моисей отправил своего посла Савву в Царьград «к цесарю и к патриарху, прося от них благословениями исправления о неподобных вещех, приходящих с насилием от митрополита»[552].

Речь шла о кресчатых ризах, которые Моисей стал носить после Василия. Митрополит расценил это как самоуправство, поскольку ризы были пожалованы им лично Калике. Право носить их не распространялось на следующих новгородских владык. Но Моисей не пожелал более зависеть от митрополита, памятуя о прошлом. К тому же в декабре 1352 г. Феогност, запретив носить полиставрий новгородскому архиепископу, даровал это право только что рукоположенному Владимирскому епископу. Эту обиду изложил Моисей в письме к патриарху и умолял пожаловать и ему, архиепископу, такие же ризы.