Республика Святой Софии

Отъезд Иллариона из Новгорода можно объяснить не только нежеланием оставаться под властью архиепископа, противящегося воле митрополита, но и опасением попасть в опалу к владыке Ивану. Ведь пока Киприан жил в монастыре, он вел переговоры с псковичами, у которых в это время было «размирье» с Новгородом. Псковские священники, воспользовавшись недружественными отношениями митрополита и владыки, попытались ограничить власть новгородского архиепископа над своей церковью. И Киприан их в этом поддержал. При содействии митрополита к псковскому Троицкому клиру перешло право освящения церквей и раздача антиминсов. Это лишало новгородского владыку части дохода.

Судя по грамоте, которую митрополит Киприан написал в Псков, местные священники советовались с ним по многим вопросам, в том числе и о церковных судах. Митрополит выступил в защиту церковного суда от посягательства светских властей: «Что есмь слышал, аж во Пскове миряне судят попов и казнят их в церковных вещех, ино то есть кроме хрестьянского закона: не годится миряном попа ни судити, ни казнити, ни осудити его, ни слова на него не молвити: но кто их ставит святитель, тот их и судит и казнит и учит»[684].

Это не означало непременного подчинения псковских священников новгородскому владыке, так как Киприан разрешил клирикам Пскова ездить для рукоположения в другие епархии. В XV в. псковские священники получали ставленые грамоты в Москве, Литве и других русских землях. На эту практику указывает новгородский архиепископ Евфимий I в своей грамоте, адресованной в Псков в 1426 г.: «И о том слышах от вас, что приходят к вам игумени, или попы, или дьяконы от иных стран, с русской земли, или из литовьской земли, что кои от вас преже сего ездели ставитися в попы или в дьяконы на Русь или в Литовьскую землю»[685]

.

Таким образом, в 1395 г. новгородский владыка потерял исключительное право рукоположения псковских священнослужителей и, соответственно, еще некоторую часть дохода.

В это же время Киприан по просьбе псковичей отменил грамоту архиепископа Дионисия, которую тот, видимо, создал в интересах новгородского архиепископа. Митрополит Киприан «порушил» грамоту на том основании, что «ино то Денисей владыка не свое дело делал», «въплелъся не в свое дело, да списал неподобную грамоту». Киприан явно не забыл, что Дионисий соперничал с ним за митрополичий стол: «Суждальский владыка деял то в мятежное время; а патриарх ему того не приказал деяти». В заключении Киприан обратился к псковичам: «А вы, дети мои, Псковици, аж будет преже сего ходили по той грамоте князя великого Александрове, а будет то у вас старина, и вы по той старине и ходите… и по старине суды судите», на основании псковского законодательства. «А кого виноватого пожалуете ли, волни есте; показните ли противу какое вины, волни же есте, дейте по старине чисто и без греха, как и всякии христиане деют»[686].

Все эти нововведения, естественно, не улучшили отношений митрополита и новгородского архиепископа. Однако после немирного отъезда Киприана из Новгорода репрессивных мер со стороны Москвы не последовало. Год этот был тревожным для великого князя Московского. Тесть Василия Дмитриевича — литовский великий князь Витовт захватил Смоленск, в самой Москве готовились к осаде от войск Тамерлана. «Розмирье» с Новгородом для Василия Дмитриевича было нежелательно.

Новгородская церковь противилась воле митрополита не только в вопросе месячного суда. Киприан активно способствовал переходу Русской церкви от Студийского к Афонско-Иерусалимскому уставу. В Новгороде Афонский устав не был принят.

Причины такого неприятия становятся понятными, если ознакомиться с основными положениями Афонского устава. На Святой горе считалось недопустимым, чтобы игумен монастыря был назначен кем-либо извне. Игумена избирали себе сами монахи. Игумен обязательно являлся и духовником монастыря, и только он мог принимать исповедь. В то же время не допускалось, чтобы власть была сосредоточена в одних руках. Почти все вопросы игумен должен был решать совместно с собором старцев. В некоторых случаях игумена могли и переизбирать: если он уклонился в ересь, нарушил монастырский устав, совершил нравственное падение, допустил серьезную финансовую ошибку, часто отъезжал из монастыря, не исповедовал братию и если его дела противоречили монашеским правилам и учению святых отцов. Монахи были обязаны молиться в храме вместе с игуменом на всех службах суточного круга. Исключения допускались только ради самых необходимых послушаний. Трапеза считалась продолжением богослужения, и на ней также должны были присутствовать все братья вместе с игуменом. В кельях держать съестные припасы не разрешалось. Денежными средствами распоряжался собор старцев, монахи же не имели никакой личной собственности. Если монах имел в чем-либо нужду, то из монастырской кассы ему предоставлялись необходимые средства.