Реставратор Галактики

А вместе с ними выпал грязно-серый пакетик с сегодняшним пособием. Аляповатые, почти ничего не стоящие бумажки. Каждый день, получив свой серый пакетик, Джо мчался в ближайший супермаркет и проворачивал свой маленький гешефт — продавал купюры, пока они хоть что-то стоили, и покупал еду, журналы, лекарства, новую рубашку, все равно что, лишь бы оно имело хоть какую-то ценность. Так поступали все вокруг: хранить деньги двадцать четыре часа означало обречь себя на катастрофу, эдакое моральное самоубийство. За два дня государственные деньги теряли не меньше восьмидесяти процентов покупательной способности.

Мужчина из соседнего блока крикнул через стену:

— Да здравствует Президент!

Рутинное приветствие.

— Ага, — машинально отозвался Джо. Один за другим отозвались голоса из соседних модулей. Неожиданно Джо задумался — а сколько же всего в здании таких каморок? Тысяча? Две, две с половиной? "Можно попробовать посчитать. Вот и занятие на сегодня, — решил Джо, — тогда смогу сосчитать, сколько людей живет в моем доме — кроме умерших или тех, кто попал в больницы. Но только после сигареты".

Он достал пачку табачных сигарет, категорически запрещенных из-за наркотической природы и вреда, наносимого здоровью граждан.

Не успел он прикурить, как его взгляд упал на пожарную сигнализацию на стене напротив. "Одна затяжка — десять штрафных", — пробормотал Джо и, засунув пачку обратно в карман, яростно потер лоб, пытаясь подавить гложущее ощущение где-то внутри, нечто, заставлявшее его уже несколько раз нарушать закон. Мысль спотыкалась, как заезженная пластинка: "Чего же мне не хватает? Что я пытаюсь заместить этим жалким суррогатом — курением? Это должно быть что-то громадное, — подумал Джо и почувствовал неимоверный голод доисторического человека, готового пожрать все вокруг. — Желание поглотить и спрятать внутри всю пустоту окружающего мира, вот это что такое".

Именно это заставляло Джо играть, именно это и создало Игру лично для него.

Нажав красную кнопку, он снял трубку и стал ждать, пока медлительная, доисторическая техника выведет его номер на внешнюю линию.

"Пи-и-ип", — раздалось из телефона, а на экране стали мелькать расплывчатые пятна и фигуры.

Номер был занесен в память. Двенадцать цифр, первые три соединяли с Москвой.

— Вам звонят из ставки вице-комиссара Сакстона Гордона, — заявил он появившемуся на экране русскому офицеру.

— Полагаю, хотите поиграть? — спросил оператор.

Джо ответил:

— Гуманоид не может поддерживать обмен веществ одной только планктонной мукой…

Криво усмехнувшись, офицер соединил Фернрайта с Гавковым. На экране появилась мятая, невыразительная физиономия мелкого чиновника. При виде Джо скука на нем мгновенно сменилась интересом.

— О, преславный витязь, — затянул Гавков по-русски, — достойный пастырь толпы безмозглых, преступных…

— Речь можете оставить на потом, — перебил его Джо, чувствуя, как накатывает раздражение — обычное состояние по утрам.

— Простите.

— Подготовили новый заголовок? — спросил Джо, держа наготове ручку.

— Компьютерный переводчик в Токио был все утро заблокирован, — ответил Гавков. — Я решил пропустить заголовок через небольшой переводчик в Кобе. В каком-то смысле он оказался даже — как бы сказать? — занимательней что ли, чем в Токио.

Гавков замолчал, склонясь над листочком бумаги.

Его офис был точной копией мастерской Джо, только мебель отличалась: стол, телефон, пластмассовый стул с высокой прямой спинкой.

— Готовы? — спросил он.

— Готов. — Джо изобразил некое подобие закорючки на бумаге, расписывая ручку.

Гавков прочистил горло и с самодовольной улыбкой человека, полностью уверенного в победе, стал читать:

— В оригинале он был на вашем языке, — объяснил Гавков, как требовали того правила, придуманные ими же самими — кучкой людей, разбросанных по всему земному шару, ютящихся в тесных квартирках, занимающих ничтожные должности, никуда не стремящихся, ни о чем не заботящихся, ничего, в сущности, не делающих: растворенных в безликости коллективного бытия. Свои личные причины его ненавидеть они объединили в попытке спастись от него в Игре.

— Подсказка, — продолжал Гавков, — это название книги.

— Известной? — спросил Джо.

Игнорируя вопрос, Гавков прочел с бумажки:

— "Сетчатое жалящее оружием насекомое".

— Палящее оружием? — переспросил Джо.

— Нет. Жалящее оружием.

— Сетчатое… — Джо задумался, — сетка. Жалящее насекомое… Оса wasp, то есть "восп"? — Он растерянно почесал лоб пером. — Переведено в Кобе? Стало быть, пчела, — решил он, — то есть по-английски «би»…

Дальше — оружие, значит, «ган-би»… А если это пистолет, то «хитер-би»… или лазер — «лазер-би»… пушка — «род-би»… револьвер "гэт", — Джо быстро записал, — «гэт-би»… Гэтсби. Теперь вернемся к сетчатому… Решетчатый, то есть «грейтинг»… Решетка — грейт… — вот оно! — "Великий Гэтсби", роман Скотта Фицджеральда, — произнес он, триумфально отбросив ручку.

— Десять очков, — произнес Гавков, что-то подсчитав. — Что ж, вы догнали Хиршмейера из Берлина, и даже слегка опережаете Смита из Нью-Йорка. Будете играть еще?