Ретенция

– Не слушай её. Ты очень даже работящая. Спасибо тебе! Приятно видеть комнату чистой.

– Я теперь дотягиваюсь на табуретке до самого потолка. Там бывает паутина и чёрная гадость. Раньше приходилось ставить одну табуретку на другую, а сейчас вот и одной достаточно.

Смотрю на неё и понимаю, что она заметно подросла. Хотя выглядит ещё хилой и невыносимо бледной. Её благоразумность компенсирует болезненность.

– Скоро будешь и без табуретки доставать, – говорю я сестре, прижимая её голову к себе и легонько трепля влажные волосы, всё так же источающие запах бальзама.

– Дети, скоро можно будет идти есть! – кричит, вернее, пытается кричать мама с кухни.

– Хорошо, мам! – быстро и звонко отзывается Никса.

– Да, скоро будем, – громко произношу я.

– Трэй, – сестра внезапно поднимает свою голову и пристально смотрит на меня, оттопыривая свою малюсенькую алую губёнку.

Я знаю этот взгляд. Никса не может просить, она уже взрослая. Она просто смотрит и ждёт, пока я сам ей сообщу, что привёз полный рюкзак самых разных сладостей из центра. На удивление, на них у неё обычно нет аллергии. Сладости в центральном юнимаркете «Мингалос молл центр» (Mingalos Mall Centre) действительно что надо, закачаешься. Разноцветные леденцы, которые вращаются у тебя на языке и шипят, разбрасывая кисло-сладкие пузырьки, конфеты-свистульки, белый пористый шоколад, превращающийся в молочный коктейль во рту, нежные сливочные вафли… Но больше всего Никса любит фигурные конфеты на палочке в виде разных зверушек. От одного их вида в её маленьком желудке взрывается фейерверк предвкушения. Можно буквально слышать, как на всю комнату урчит её живот.

– Никса, – начинаю я, – я не привёз тебе сегодня ничего.

Вижу в её глазах печаль и тускнеющий огонёк надежды. Она явно ожидала, что у меня будет целый ворох сладостей.

– Ну ничего, я и без них обойдусь. Главное, что ты приехал, – спокойно, стараясь не выказывать расстройства, отвечает она, обнимая меня ещё крепче.

В этот момент я осознаю, что она становится совсем взрослой.

– Но у меня есть деньги, на которые мы можем купить! – восклицаю я и опускаю взгляд вниз.

– А где?!

– А в лавке Фанварда! Они недавно открыли представительство от центрального юнимаркета!

– Урра! Будут леденцы! – Никса начинает прыгать вокруг себя. Я смотрю и не могу нарадоваться. Как я счастлив видеть её такой подвижной и живой, а не вялой и беспомощной.

– Скорее пойдём! – говорю ей я.

– Ребята, давайте за стол! Еда стынет! – громко, собравшись с силами, произносит мама.

Я собираюсь выскочить из комнаты, планируя, как после еды мы пойдём с сестрой за леденцами на местный рынок. Тут Никса опускает голову, берёт меня за руку и тянет назад.

– Что такое? – спрашиваю я с недоумением.

– Знаешь, я тут кое-что вспомнила и подумала, что не надо мне конфет. У мамы совсем разошлось полотенце, да и недавно она жаловалась, что совсем после работы в школьной столовой теряет силы. Сейчас весна. Давай ей купим витамины лучше… и полотенце, если у тебя хватит…

Теперь я понимаю, что Никса не только повзрослела, но и стала рассудительной. Витамины стоят катастрофических денег. Всего одна фабрика их производит. Люди даже стоят в очереди на витамины и лекарства по квотам. Купить можно в двух аптеках на окраине, но цены заоблачные. Одна пачка может стоить две моих стипендии, на которые можно даже в центре жить почти месяц.

Я прикидываю в уме, сколько у меня денег. Я скопил чуть больше двух стипендий. Не богач, но и не совсем бедняк. Как раз впритык на витамины и на полотенце хватит. Может, немного на леденцы останется.

– Хорошо, – говорю я, улыбаясь Никсе, и мы идём есть.

За столом похлёбка с куцыми кусками то ли говядины, то ли баранины. После генных модификаций их почти не отличить ни по виду, ни по вкусу. Мама во всём ограничивает Никсу, боится приступов. В этот раз, в честь моего приезда, она разрешает сестре съесть двойную порцию омлета.

– А почему ты не берёшь себе салат? – спрашиваю я у Никсы, поднося к ней миску, полную зелёных листьев с жёлтыми овальными крапинками на них.

Мама решительно отводит миску в сторону, жестом запрещая Никсе есть салат.

– Овощи и травы в последнее время совсем испортились. Ей не стоит рисковать. Качают ещё какой-то химией. Почти в каждом растительном продукте и даже в хлебе есть остатки аквафобина, – поясняет мама.

– Это тот, который делает растения устойчивыми к чрезмерной влажности? – на всякий случай уточняю я.

– Да, у неё на него аллергия. А в животной пище…

– Да-да, мам, я знаю, токсичный белок, который не даёт мясу плесневеть и быстро гнить, – раздражённо произношу я и пододвигаю миску к себе поближе.

– Тем более, ты и сам всё знаешь, – говорит она, не глядя мне в лицо, только изредка поглядывая на уплетающую омлет Никсу.