Рец де, кардинал. Мемуары

Кардинал стал умолять Королеву приказать мне, чтобы я согласился принять кардинальский сан; Ла Ривьер, уверял он, добился назначения своей дерзостью, а его, Мазарини, согласие на это выманил коварством. Я отверг предложение Мазарини, сославшись на то, что дал самому себе своего рода обет никогда не прибегать ради получения кардинальской шапки к средству, хоть сколько-нибудь прикосновенному к гражданской войне, в которую я ввергнут единственною необходимостью — одна лишь эта причина отлучила меня от служения Королеве и мне особенно важно довести это до сведения Ее Величества. Из тех же соображений отверг я и другие посулы Кардинала — уплатить мои долги, назначить меня главным придворным капелланом, передать мне аббатство Оркан 243. И поскольку он продолжал настаивать, твердя, что Королева непременно желает отличить меня, памятуя о важной услуге, какую я собираюсь ей оказать, я ответил ему: «Есть, сударь, одна милость, какою, оказав мне ее, Королева наградит меня щедрее, нежели если бы она одарила меня тиарой. Ее

[252] Beличество только что сообщила мне, что намерена арестовать принца де Конде 244

: особа его звания и доблести не может оставаться в тюрьме вечно. Когда Принц выйдет на свободу, питая ко мне вражду, для меня это будет великим бедствием, но я имею надежду, что мой сан оградит меня от нее. Есть, однако, многие знатные лица, мне преданные, которые в нынешних обстоятельствах также послужат Королеве. Если Вашему Величеству угодно будет вверить одному из них какую-нибудь важную крепость, я буду обязан вам неизмеримо более, чем если бы получил десять кардинальских шапок». Кардинал не колеблясь объявил Королеве, что просьба моя совершенно справедлива и о подробностях мы договоримся с глазу на глаз. Затем Королева потребовала, чтобы я дал ей слово не открывать герцогу де Бофору ее намерения арестовать принца де Конде, пока оно не будет исполнено, ибо герцогиня де Монбазон, которой он, без сомнения, все расскажет, не преминет сообщить это Винёю, а тот душой и телом предан Отелю Конде. Поскольку герцогиня де Шеврёз уже просила меня об этом по приказанию Королевы, я не был застигнут врасплох. Я ответил Королеве, что, скрыв от герцога де Бофора тайну такого рода в обстоятельствах, когда наши интересы связаны столь нераздельно, я буду обесчещен в общем мнении, если взамен этой утайки не окажу ему какой-нибудь важной услуги; я умоляю Ее Величество позволить мне сказать ей, что начальствование над флотом 245, обещанное семье Вандомов еще в первые дни Регентства, будет встречено общим сочувствием. «Оно было обещано отцу и старшему сыну», — решительно перебил меня Кардинал. На это я возразил ему, что сердце подсказывает мне: старший сын вступит в брачный союз, который возвысит его гораздо более, нежели должность адмирала. Кардинал улыбнулся и объявил Королеве, что и об этом деле он договорится со мной.

Второе свидание мое с Королевой и с Кардиналом, на которое проводил меня г-н де Лионн, состоялось там же и в тот же час. И еще трижды я виделся с Кардиналом в его кабинете в Пале-Рояле, куда приглашены были Нуармутье и Лег — герцогиня де Шеврёз настояла на участии в переговорах второго из них, и было бы во всех отношениях неприлично обойтись при этом без первого. Во время этих бесед договорено было, что герцог Вандомский получит должность суперинтенданта флота, а герцог де Бофор — право ее наследования; Нуармутье станет комендантом Шарлевиля и Монт-Олимпа, которых важность вы поймете впоследствии, а кроме того, получит герцогский титул; Лег станет капитаном гвардии герцога Орлеанского, шевалье де Севинье будут вручены двадцать две тысячи ливров, а герцогу де Бриссаку дано право получить выкуп за губернаторство Анжу, которого сумма определена и подтверждена будет королевским соизволением 246. Решено было арестовать принца де Конде, принца де Конти и герцога де Лонгвиля. Хотя последний из них еще недавно, когда затеян был против нас уголовный процесс, не оказал мне поддержки, на какую я вправе был рассчитывать, я приложил все силы, чтобы отвести от него беду: я предлагал за него поручиться, упрямо его [253]

защищал и сдался лишь тогда, когда Кардинал показал мне записку, писанную рукой Ла Ривьера и адресованную Фламмарену, где я прочитал такие слова:

«Благодарю за предупреждение, но я уверен в герцоге де Лонгвиле, как вы уверены в г-не де Ларошфуко - обмен священными клятвами совершился».