Рец де, кардинал. Мемуары

Я уже упоминал, что королевской армией в Гиени командовал граф д'Аркур и что других таких испытанных в деле солдат не было во всей Европе. Армия принца де Конде состояла из одних новобранцев, не считая тех войск, что привел из Каталонии граф де Марсен, но они были слишком малочисленны, чтобы противостоять войскам Короля. Принц де Конде, видя это, поддерживал успех одной своей доблестью. Вы уже знаете, что он овладел Сентом. Он оставил там командовать принца Тарентского. А сам вернулся в Гиень и стал лагерем возле Бура. Граф д'Аркур явился туда за ним следом и выслал отряд шевалье д'Обтера разведать расположение противника. Полк Бальтазара потеснил отряд шевалье д'Обтера, и это дало время Принцу утвердиться на холме, притом построив свои войска так, что малое их число показалось врагам громадою, и граф д'Аркур не решился их атаковать. После этого деяния, достойного великого полководца, Принц отошел к Либурну. Оставив там часть пехоты, он двинулся в Бержерак, крепость, прославленную религиозными войнами, и приказал укрепить там оборонительные сооружения. Маркиз де Сен-Люк, наместник Короля в Гиени, решив захватить врасплох принца де Конти, расположившегося со своими новобранцами в Кодекосте возле Ажена, двинулся туда с двумя тысячами пехотинцев и семьюстами конников из отборных войск Короля. Но сам был застигнут врасплох принцем де Конде, которому стало известно о намерении Сен-Люка и который оказался в середине его лагеря, прежде чем тот хотя бы услышал о выступлении Принца. Сен-Люк, однако, не растерялся и занял высоту, к которой подступиться можно было только через узкий проход. Почти весь день прошел в перестрелке; принц де Конде ждал, чтобы подвезли три пушки, за которыми он послал в Ажен. Он имел в них крайнюю нужду, ибо располагал, считая войска принца де Конти, всего-навсего пятьюстами пехотинцев и двумя тысячами конных, да притом сплошь новобранцами. Слабость обыкновенно не придает смелости; с принцем де Конде она совершила небывалое: она пробудила в нем тщеславие — полагаю то был единственный в жизни случай, когда он ему поддался. Он подумал о том, что ужас, внушаемый врагам его особой, может их поколебать. Он возвратил им несколько пленных, которые сообщили, что Принц находится в лагере. А сам тем временем ударил на врагов. Они сразу дрогнули; можно сказать, что Принц опрокинул их не столько силой [471]

своего оружия, сколько громом своего имени. Большая часть пехоты отступила в Мираду, где подверглась незамедлительной осаде. Полки Шампанский и Лотарингский, которые принц де Конде во что бы то ни стало хотел принудить сдаться без всяких условий, с неописанной храбростью защищали эту жалкую крепость и дали графу д'Аркуру время подоспеть ей на помощь. Принц отправил свою артиллерию и обоз в Ажен, разместил в небольших укрепленных городах гарнизоны, которым надлежало беспокоить неприятеля, а сам отправился в Ажен, взяв с собой господ де Ларошфуко, де Марсена и де Монтеспана, чтобы следить за действиями графа д'Аркура; тот, со своей стороны, оставив часть своих войск осаждать, кажется, Стаффор и Лаплюм, другую часть под командованием де Лильбонна, шевалье де Креки и Дю Кудре-Монпансье послал атаковать укрепления, которые начали возводить в одном из предместий Ажена. Войска храбро пошли в атаку на глазах у принца де Конде, но были отброшены с сокрушительной силой; потерпев это поражение, граф д'Аркур утешился взятием двух или трех укрепленных городков, о которых я упомянул выше.

Принц де Конде, решивший возвратиться в Париж по причинам, о которых я скажу вам далее, назначил командовать в Гиени принца де Конти, а старшим по нем оставил г-на де Марсена. Его Высочество почел, однако, необходимым перед отъездом окончательно утвердить за собой Ажен, который хотя и поддерживал его, но, не имея гарнизона, мог в любую минуту переметнуться к врагам. Принц склонил на свою сторону муниципальных советников, которые разрешили ввести в город полк принца де Конти. Народ, не согласный со своими советниками, взбунтовался и стал возводить баррикады. Принц говорил мне, что в этом случае подвергался опасности большей, нежели в битвах. Не помню уже подробностей, помню только, что господа де Ларошфуко, де Марсен и де Монтеспан говорили речи в Ратуше и к удовольствию принца де Конде успокоили мятеж. Возвращаюсь к путешествию Принца.