Рецепт от Фрейда

– Ракитин договорился с людьми из соседних поселков. Там куча безработных, которым очень кстати хоть какой-то заработок. Пару раз и мне приходилось участвовать в мистификациях. Я не видела в этом ничего страшного: в конце концов, наша зарплата зависела от того, какое количество пациентов мы обслуживаем, а Ракитин еще и «премии» в конвертах выдавал, когда все шло хорошо.

– Погодите, вы хотите сказать, что народ из деревни изображал «буйных» психов?!

Лычко поморщилась при слове «психи», но кивнула, подтверждая догадку майора.

И тут Иван вспомнил, что, со слов Нели, рассказывал ему Любавин. Тарле видела, как Ракитин за что-то расплачивался с мужиками – вот как ему удавалось обманывать комиссии!

– За пару дней до прибытия комиссии, – продолжала Лычко, – Ракитин привозил несколько автобусов людей. Их обряжали в больничные робы и разводили по палатам. Строго следили за тем, чтобы по-настоящему «буйные» были в хорошем состоянии, то есть под действием крепкой дозы седативных. Освобождали карцер. Короче, делали все, чтобы продемонстрировать, какой у нас в «Горке» курорт! На обычном отделении такой фокус бы не прошел, но и там Ракитин умудряется завышать количество пациентов на бумаге.

– Каким образом? – не выдержав, спросила лейтенант Вера, до сих пор хранившая молчание. Лычко почти забыла о том, что в кабинете Паратова присутствует еще один человек, и удивленно посмотрела на девушку в форме.

– Ну, во-первых, он искусственно продлевает срок лечения, – ответила она. – Обычно родственники не обращают внимания на цифры. Во-вторых, завышает стоимость для страховой компании: именно по этой причине у наших больных такое разнообразие невероятных диагнозов! В-третьих, «забывает» выписывать больных (документально, разумеется) и так далее.

– Жадный мужик, выходит, ваш Ракитин, – усмехнулся Иван. – Мало того, что берет деньги с состоятельных пациентов, так еще и государство умудряется надуть на кругленькую сумму!

– Это – не самое страшное. Вы поймите, медицина в нашей стране финансируется по остаточному принципу. То есть эта статья расходов сокращена до минимума, и врачи получают крохи из бюджета. Но есть вещи, которые невозможно стерпеть даже за хорошую прибавку к зарплате!

– Вы о поддельных диагнозах?

– Да, – обреченно кивнула Лычко. – Совершенно здоровых, или почти здоровых, людей искусственно записывают в психические больные. Сначала я ни о чем таком не подозревала, так как Ракитин сам предпочитал заниматься такими «клиентами», однако тех, от кого мечтали избавиться родственники, стало так много, что ему пришлось привлекать других врачей, в том числе и меня.

– Разве не очевидно, что перед вами здоровый человек? – удивился Иван.

– В психиатрии диагноз – сложная штука. Иногда достаточно одного срыва, чтобы на человеке навсегда поставили клеймо психически больного. Кроме того, пожилые люди часто ведут себя странно, и тут все зависит от профессионализма и непредвзятости врача или наоборот. У меня нет доказательств, но… Знаете, мне кажется, когда к Ракитину обращались те, кто мечтал избавиться от родных, он консультировал их, как сделать так, чтобы окружающие поверили в приступ.

– То есть он провоцировал «буйное» поведение?

– Да. Как я уже сказала, Ракитин редко перепоручал «своих» пациентов другим врачам, поэтому трудно будет его обвинить. Лично я имела дело только с одним таким больным, и то его быстренько перевели в «буйное» отделение. Это и вызвало мои подозрения, ведь он не проявлял признаков агрессии, и я не видела оснований для его перевода!

– А потом случился пожар, – подытожил Паратов. – Три человека погибли!

– Ракитин вызвал пожарных слишком поздно – он не хотел выносить сор из избы. До этого мы пытались тушить огонь своими силами. Командир пожарной бригады сообщил Ракитину, что мог иметь место поджог. Ракитин ответил, что больные – народ непредсказуемый, а потом увел командира к себе в кабинет. Когда тот уезжал, вид у него был весьма довольный.

– Я слышал, огонь полыхал недолго? – заметил майор.

– Верно, – согласилась Лычко. – Больные погибли не в огне, а задохнулись от дыма. Рядом с их палатами находилось помещение со старыми матрасами и другими постельными принадлежностями, они-то и загорелись.

– А вскрытия проводили? – поинтересовалась Вера.

– У нас свой морг, – сказала Лычко. – И свой

патологоанатом. Но я думаю, что их не вскрывали: кому это надо, когда причина смерти очевидна? Никто не стал бы требовать аутопсии, тем более, независимой! Но вот что странно, – добавила Лычко после короткой паузы. – Пожар произошел днем, а больных обнаружили лежащими в постелях.

– То есть, – медленно произнес Иван, – они даже не пытались спастись?

– Точно!

– Их накачали наркотой? – предположила лейтенант Вера.

– Ну, – пожала плечами Лычко, – это самое очевидное предположение. Но после того происшествия я стала внимательнее приглядываться ко всему происходящему и заметила, что у ракитинских пациентов слишком много диагнозов МДРЛ…

– Что, простите? – перебил Паратов.