Рецепт предательства

Учитывая редкость этого микроба и отсутствие других зарегистрированных фактов заражения, бумага являлась косвенным подтверждением того, что кончина Всеславина явилась результатом целенаправленного воздействия.

«Тамара будет в восторге, – думала я, снова садясь в машину. – Ведь ее догадки подтверждаются. Вот смеху-то будет, если выяснится, что это действительно сделал Мазурицкий. Убрал муженька и прямо на следующий же день приступил к маневрам по нейтрализации жены. Вот это я понимаю – сила духа. Это какими же железными нервами нужно обладать, чтобы, совершив одно преступление, тут же браться за другое».

Впрочем, подмена картины в квартире старого знакомого не такой уж и криминал… При определенных обстоятельствах вообще может сойти за милую шутку.

Занятно выходит. Тут пошутил, там похохмил… ан, глядишь, шашка-то и в дамках. Жизненное пространство свободно.

Однако чувствовалась во всем этом какая-то нестыковка. Фальшивая нота, которая вносила диссонанс в красивый аккорд. Если все действительно так, как сейчас вырисовывается, значит, Мазурицкий – личность очень незаурядная. Весьма и весьма. Так что же, спрашивается, мешало ему проделать все это или что-то похожее раньше? Почему все эти годы он так покорно терпел от Всеславина все унижения?

Вопрос интересный. И ответа на него может быть два. Либо Мазурицкий вовсе не такая уж незаурядная личность и он непричастен к заражению смертельной инфекцией, либо в отношениях двух конкурентов было еще что-то, мне пока неизвестное, и мотив этого преступления несколько глубже, чем пытается представить его Тамара.

Возможно, видеозапись задушевных бесед, ведущихся в галерее Мазурицкого, сможет пролить некоторый свет на все эти темные места, и мне не терпелось посмотреть, что же там наснимала горошина.

Прибавив газу, я быстро проделала обратный путь и, взлетев к себе на седьмой этаж, включила компьютер.

Долго не было ничего интересного, и, сориентировавшись по времени, я поняла, что практически до конца рабочего дня два друга, то есть Игорь и Сеня, так и сидели вдвоем, брошенные мною и не подобранные больше никем из новых клиентов.

Среди обмена незначительными фразами промелькнуло несколько язвительных замечаний в мой адрес, в том духе, что в коллекционеры лезут все кому не лень. Особенно это почему-то беспокоило Сеню. Игорь Владленович, напротив, был вполне лоялен.

– Да тебе-то что, – успокаивал он разошедшегося друга. – Не твои бабки. Подумай лучше, кто сможет копию написать. Вдруг они и правда закажут.

– Закажут они… Чего бы понимали… А то думают, если бабки есть, так и весь мир скупить могут. Кому написать… да вон, Вася напишет. Он опять без работы.

– Неудивительно. Совсем опустился, никто уже связываться с ним не хочет. Смотри, как бы не прогадать…

– А чего тут гадать. Подождут, не к спеху. Ему главное задатков больших не давать, чтоб раньше времени не запил. А так… лучше его никто не сделает.

– Талант не пропьешь.

– Ну да. А как хорошо начинал… Я ведь давно его знаю, с Москвы еще. Целых два курса с ним на одном факультете в академии проучился.

– Ну да. А он – три.

– Не болтай чего не знаешь. Он уже дипломную собирался писать, когда вся эта заварушка началась. С последнего курса выперли, сволочи. А в лучших студентах числился, блестящую карьеру пророчили. Италия, Рим…

– Вот и напророчили. А все деньги… легко разбогатеть захотел. Вот и нарвался.

– Тебя бы на его место. Ни родных, ни близких, общага и стипендия сорок рублей. Как хочешь, так и живи. Разбогатеть… Ему жрать нечего было, а ты… Думаешь, там так много платили за эти копии? Да копейки. Они ж не рассказывали, что сами с этого имеют. Вслепую разводили их, дурачков-то этих. А те еще гордились, хвастались, как похоже получается.

– И что, много было… подмен?

– А я знаю? Я уж давно дома с папкой и мамкой жил, когда все это произошло. Только потом, когда Васька уже вернулся, так… кое-что рассказал. Там, оказывается, целая шайка-лейка работала. Даже на заграницу выходили. А что, подлинники старых мастеров, чем не товар? В любой Америке с руками оторвут. Вот они и развернулись. Деятели… А пацаны зеленые крайними оказались.

– Что, неужели никого не привлекли?

– Да нет, посадили кое-кого. Хранителя там одного, да еще парочку. Но все агенты, посредники, все, кто на процентах наживался, все ни при чем остались. А Васька попал. Как же, какое громкое дело! Самый известный в стране музей! И вдруг наш студент причастен к мошенничеству с предметами искусства. Куда тебе! Дипломная… И дня лишнего не продержали.

– А долго они… рулили-то?

– Нет, заметили быстро. Здесь нужно отдать должное. Но и то сказать – не частная лавочка, государственное учреждение. Да еще какое. Но, думаю, капиталец составить себе многие успели.

– А подделки все обнаружили?