Рецепты Апиция - I (СИ)

Небось, думает, что я отмороженный и мне не страшно. А мне и играть-то особо не пришлось испуг, когда Маний меня вёл в лагерь дезертиров. А вот он актёр крутой. Улыбался встречным, парой слов с некоторыми перекинулся, да меня грубо подталкивал.

Можно бы и понежнее, я всё-таки сын нанимателя. Но он грань чует, не переигрывает.

В общем, дошли мы без приключений. Пока я глаза не открываю, не смотрю на собеседников, то могу даже красивым считаться. Но зыркалки мои выдают меня. Цвет у них неестественный, кислотно-синий. Васильковый, наверное. Нет здесь женщин из будущего, чтобы точно сказать название. Мы, мужики, всегда проще к цветам относились. А в этой эпохе и подавно. Синий да и всё.

Сквозь прищур я пытался разглядеть обстановку, но лучше бы не делал этого!

Скоты! Натуральные скоты! Жрут, трахаются, да ещё и блюют в процессе потому, что бухие в говнище. А всё равно к бурдюкам прикладываются.

Да и сама обстановка в лагере такая, что любой свинарник чище покажется. Геркулес, когда авгиевы конюшни чистил, наверняка не думал, что есть место и погрязнее.

При мне один урод вскрыл живот уже умершей от его "любви" женщине и пристроил свой стручок... нет, лучше вам не знать подробностей. Хватит и того, что у меня теперь травма на всю жизнь. Нельзя такое даже представить, а уж как он догадаться-то смог? Смотрит на меня, довольно улыбается, а у самого глаза закатываются. Мерзость! Как земля таких носит! И я ещё хотел оставить их в живых. Думал, дельный совет Анний Тулий дал: если пленных приведу, славы больше заработаю. Да и просто заработаю на продаже на рудники и на игрища. Нет. Я передумал. Будем резать как свиней! Всё тут кровью зальём!

- Веди меня в укромное местечко, - зло сквозь зубы приказал я Манию. Тот и сам всё видел, и, будучи нормальным мужиком, понял, что не на него моя злоба направлена.

От отвёл меня в какой-то хлев. Самый настоящий: здесь имелись свиньи и козы, видимо украденные или с полей, или с перегона.

Чистого места в этом лагере не найти, я, чтобы не извозиться в говнище, понакидал соломы и уселся на неё, забравшись подальше в угол.

Стены хлева сделаны просто частоколом, не настоящие, не плотные, так что для моей задачи подходит.

- Маний, давай-ка мы с тобой поорём, будто ты меня насилуешь. А то мало ли кто за нами наблюдал.

Поорали, но вышло так себе. Уж слишком мы оба на взводе были. В итоге Маний хлопнул себя по щеке, и приставил палец себе к губам. Я догадался, что это он так сымитировал, что вырубил меня.

В аурном зрении я увидел тень, отходящую от сарая. Значит и в самом деле есть в лагере трезвые, кто смотрит за порядком. Правда понятия не имею, что в такой обстановке может считаться таковым.

- Защищай меня пока. Потом ты уснёшь, но не бойся. Я за тобой присмотрю.

Я уселся поудобнее, насколько это возможно, и принялся пробуждать свой Дар. Минут десять мне нужно, а, может, и больше. Всё-таки обстановка не способствует расслаблению. Я на нервах и на взводе. Злость кипит во мне настолько, что вот-вот паровыпускник сорвёт!

Только как ни странно от такого нервяка Дар пробудился гораздо легче, почти сразу. Обдумаю потом, но первая мысль - мои ощущения сейчас сродни моменту нахождению на грани жизни и смерти. Гормоны кипят, нормальных мыслей нет, одни зверские инстинкты остались.

Туман поплыл очень плотный и первыми затихли звери в хлеву.

Маний продержался чуть дольше благодаря повязке на лице, но тоже отрубился: я слышал, как звякнули доспехи при падении. Мог бы и присесть, знал же, что будет! Зря его предупреждал, что ли?

Я не контролировал обстановку в лагере, только каким-то шестым чувством понимал, что вот ещё один присоединился к групповому сну. Вот ещё двое. И ещё. А вот на одного стало меньше. Наверное, умерла одна из жертв этих извергов. Блаженно, во сне.

Остановился я только когда почувствовал, что новые существа больше не засыпают. Значит, или убежали, или все спят.

- Так, бравые войны. Обстоятельства изменились. Я лично посмотрел, что тут творится. Режем всех!

Я ожидал чего угодно, но только не радости. Все прям возликовали! Смутно догадываюсь, что, должно быть, Масер им рассказал, что здесь творится. А они ребята простые, именно так представляют себе справедливость. Веселее, конечно, зверьми эту мразь затравить, но это ж придётся делиться удовольствием с толпой незнакомого народу. Лучше уж самолично нести в мир "добро".

«Ваэ виктис!» Горе побежденным! Этот принцип - одна из форм римской культуры, можно сказать, столп, поддерживающий общество. Римляне не жалеют врагов, особенно находящихся у них под пятой. Где-то здесь же лежит и их любовь к гладиаторским побоищам, публичным казням и прочим кровавым формам древнего театра. В отличие от меня, памяти из цивилизованного будущего, в них нет колебаний, нет сомнений, когда встаёт вопрос убить или не убить. Спросят только как и когда. "Право имеют", - как писал классик. А я пока ещё "тварь дрожащая".