Рецепты долголетия. Жемчужины медицины Востока и Запада

Стоит ей взволноваться – и вокруг нее перегорают электролампочки, отключаются компьютеры и сотовые телефоны. Саша читает мысли людей на любом расстоянии. Получая письмо по электронной почте, она знает его содержание еще до открытия страницы. Из сотни кружащихся над морем чаек легко различает любую и может опознать ее при встрече даже через несколько лет. Как это происходит? Ответить могла бы только наука, но Саша сторонится ее и не хочет становиться объектом исследований.

А вот сама отнюдь не прочь помогать людям. Она учится на эколога в Национальной металлургической академии Украины, собирается стать дозиметристом на атомной станции. Прозаично? Саша так не считает. Она убеждена, что ближайшее будущее – за атомной энергетикой. А при строительстве АЭС именно птицы – такие, например, чуткие к природным аномалиям, как зяблики, – подскажут, где можно, а где недопустимо ставить атомный реактор.

– В последние годы все чаще слышно о детях, обладающих способностями, каких прежде у людей не было, – считает физиолог, писатель, автор двадцати книг о непознанном Игорь Винокуров. – Пока не совсем понятно, почему это происходит. Но число таких детей неуклонно растет. По-видимому, и в данном случае мы сталкиваемся с подобным явлением. Само по себе звукоподражание удивляет меньше. Голосовую приманку особи противоположного пола можно объяснить имеющимся у каждого животного безусловным рефлексом. Гораздо удивительней то, что девушка понимает голоса птиц и вступает с ними в коммуникацию. Если это действительно так, тогда мы сталкиваемся с новым, ранее, по-моему, не наблюдавшимся феноменом.

Уже сейчас Александра могла бы оказать неоценимую услугу работникам аэропортов, отпугивая своим голосом тех птиц, что представляют угрозу взлетающим и приземляющимся самолетам. Очень сожалеет, что после многочисленных газетных статей и телепередач ее до сих пор не позвали на помощь.

Она прожила 120 жизней?

Если мы не изменим свой путь, то рискуем попасть именно туда, куда направляемся.

(Старая китайская поговорка)

Наташа Бекетова разговаривает с двух месяцев. И отнюдь не только на русском. А на 120 (ста двадцати!) языках различных языковых групп. Причем языки эти – древние, зачастую считающиеся мертвыми. Девушка свободно на них изъясняется, читает, пишет. По ее признанию, ни одного языка Наташа не учила.

До двадцати лет Наташа жила в Анапе, работала операционной сестрой. О ее странных познаниях знали немногие. Ей было не с кем поделиться своим невероятным даром. Понимая необычность того, чем наделила ее природа, Наташа до 14 лет не решалась открыться даже маме, признаться, что, к примеру, на аккадском или этрусском ей легче выражать свои мысли, чем на русском.

Языки, которыми она владеет, произвольно распределены во времени и пространстве. Скажем, китайский, на котором говорит Бекетова, звучал в XIV веке. Сегодня ее могут понять уроженцы южных провинций Китая, но совсем не понимают китайцы-северяне.

Самые тонкие оттенки чувств она может выразить на фиджи и самоа – редких языках Океании.

Я спросил Наташу, где пределы ее владения языками: ведь понятно, что лексикон, допустим, трамвайного кондуктора несопоставим с лексиконом литературного критика. Так вот, она, изъясняясь, к примеру, на древнеперсидском или языке племени кайра, скорее уподобляется чернорабочему или интеллектуалу?

Не знает. Потому что никогда не добиралась до границы своих знаний любого языка. Она неспособна оценить запасы собственных словарей, хранящихся в подсознании. Потребовалось выразить какую-то мысль – пожалуйста, все необходимые слова к ее услугам.

Как ни странно, древнерусского девушка не знает. Зато почему-то знает англо-кельто-саксонский XIII–XIV веков. Современные англичане ее не понимают, за исключением жителей города Йоркшира, диалект которых более других похож на язык предков.

Турецкий у Наташи такой, что нынешние турки узнают лишь отдельные слова. Зато беженцы из Узбекистана легко с ней разговаривают на родном языке и уверяют, что ее турецкий – это узбекский.

Редкий француз – разве что лингвист поймет Наташу, словно перенесенную из Франции XVI века. А уж в Японии ей точно не найти собеседников – с XII века язык изменился очень сильно.

Любой полиглот вам скажет, какие языки он знает глубже, какие – поверхностно. А Наташа не знает, что и как она знает. Просто свободно думает на каждом из 120. Думать – куда больше владеть языком, нежели просто говорить. Иной раз мысль на иноземном непереводима на родной. К примеру, на языке индейского племени навахо Наташа умеет думать о том, чему нет эквивалента в русском.