Рецидивистка

— Чистосердечно, не под протокол, я вам все рассказал. Зачем мне вас дразнить, раз вы обо всем и без меня догадались, — засмеялся Живилло. — А писать мне адвокат пока запретил. Скажет написать — напишу. Скажет не писать — не напишу. Ему виднее.

— Ты чего такой радостный, а, капитан? — удивился Братко. — Ты хоть понимаешь, что тебя теперь ждет?

— Это все еще доказать надо. Мало ли что я вам тут наплел. Правда, я и такой вариант продумывал, что следствие обо всем дознается, — потянулся Живилло. — Давай посчитаем. Мне больше восьми лет не дадут — у меня смягчающие обстоятельства: аффект, двое детей малолетних. Служба безупречная. Сидеть буду на милицейской зоне, там за хорошее поведение на поселение быстро переведут… Знакомые кое-какие солидные помогут. Так что годика через три буду на свободе…

— А если Вика за это время еще кого-нибудь найдет? — поинтересовался Северин.

— Нет, теперь не найдет, теперь она знает, что за это бывает.

Живилло вдруг весело подмигнул им. Господи, он действительно чувствовал себя чуть ли не счастливым. Во всяком случае, человеком, который сделал то, что должен был сделать.

Потом у Северина был еще последний разговор с Викторией Пешковой. Постаревшая и подурневшая женщина, которую уже никто не смог бы назвать «королевой красоты», в полном отчаянии не могла понять, в чем она провинилась перед Богом и за что ей такие испытания. Рассказала, что в отделе поговаривают, что дело постараются как-то замять, тем более у Живилло есть знакомый генерал. Отмазать Живилло совсем, конечно, не удастся, но срок, скорее всего, ему дадут небольшой, а там и досрочное освобождение, возможно, подоспеет…

— Я, знаете, чего больше всего боюсь? Что он опять ко мне заявится и начнет свои права предъявлять. Не вынесу я больше этого… А он точно заявится.

На следующий день Северину приказали дело Живилло передать другому следователю для окончания расследования, ведь с ним все уже ясно, а самому переключиться на другие, более важные дела.

2000 г.

Отмщение

Следователь Викентий Владиленович Багринцев так спешил с завершением расследования дела об убийстве, что примчался перекусить в столовую райисполкома, когда там уже заканчивалось обеденное время и все столики были пусты. Так что пришлось ему довольствоваться уже холодными котлетами с макаронами и стаканом чая.

Устроившись в углу, Викентий Владиленович уже заканчивал свой солдатский обед, когда в столовую заглянула прокурор Лидия Николаевна Моторина. Увидев Багринцева, она решительно направилась в его сторону.

Следователь и прокурор были хорошими знакомыми — учились вместе на юрфаке, а потом расследовали вместе несколько дел. Фамилия у Моториной была, что называется, говорящей. Энергии у нее было с избытком, к тому же она была женщиной не только решительной, самоуверенной, если не сказать, нахрапистой, но и увлеченно делала карьеру. Сейчас она уже работала в прокуратуре области. В суде у нее была репутация прокурора, которого нельзя разжалобить, и сроки, которые она требовала для обвиняемых, обычно были максимальными. Судя по всему, Моторина была убеждена, что чем больше срок, тем выше оценят ее работу. Но работала она, надо отдать ей должное, профессионально, в законодательстве ориентировалась прекрасно, ни в чем не уступая самым ловким и красноречивым адвокатам.

Правда, где-то полтора года ее в прокуратуре не было видно — рожала. Но на работу вышла при первой возможности и сразу ринулась в бой.

— Я знала, где тебя искать. Поесть любишь больше, чем родину, — незлобно пошутила Моторина, усаживаясь напротив Багринцева.

— Случилось чего? — отставил стакан с остывшим чаем в сторону Багринцев.

— Случилось. Мне поручили поддерживать в суде обвинение по делу, которое ты расследуешь…

— Поздравляю.

— Это мы еще посмотрим — поздравлять или чего… Как дело? Трудное?.. Хорошо расследовал? Сам понимаешь, мне после декрета надо показать себя во всей красе, — откровенно призналась Моторина. — Так что дело нужно отработать от и до. Гарантируешь?

— Смотря что, — пожал плечами Викентий Владиленович.

— Так все-таки? Доказательная база в порядке? Не на косвенных сляпана?

Багринцев знал, что если Моторина вцепилась в человека, то отвязаться от нее невозможно, все равно придется уступить. А после рождения ребенка она как будто стала еще напористее.

— Доказательная база в порядке. И вообще, дело-то простое. Орудие убийства есть, пальцы убийцы на нем тоже… Признание тоже есть, умысел налицо…

— Ну да? Ничего себе! Не дело, а конфетка. Просто подарок на день рождения, — хохотнула Моторина. — А чего ж ты такой кислый? Если все в таком ажуре?

Багринцев только вздохнул в ответ. Моторина хитро прищурилась:

— Видимо, есть какое-то большое «но»?

— Да нет, просто…

— Что просто-то? Ну, следователь, ты даешь! — откинулась на спинку стула Лидия Николаевна. — Интересно… Давай рассказывай!

Труп Жирнова обнаружили у дверей его собственного гаража-ракушки. Судя во всему, он возился с замком, его окликнули, он обернулся, и в него выстрелили три раза. Контрольного выстрела не было. Свидетелей тоже не обнаружили.