Реванш Палача

–– Да–да, милый, конечно, – обрадовалась Женя и, вспорхнув с кресла, обняла мужа, осыпая его лицо поцелуями. – Я так по тебе соскучилась!

Когда Алекс вышел из ванной, посвежевший и взбодренный, Женя уже ждала его в постели, прикрыв глаза в блаженном предвкушении близости с любимым. Он подошёл к кровати и, откинув край одеяла, осторожно лёг рядом с ней, положил руку на упругую грудь жены. Она придвинулась к нему поближе, и он ощутил тепло, исходящее от её тела, самого прекрасного и желанного.

* * *

Марьин ступил на трап и увидел внизу "Волгу" с номерами Управления. Возле машины стоял Василий Ходаков и сдержанно улыбался, поджидая своего бывшего шефа. Максим быстро спустился и тепло поздоровался с капитаном.

Садитесь, Максим Максимович, Дед ждёт вас, – сказал Ходаков, открывая дверь и садясь за руль. Марьин обошёл машину и сел рядом, положив сумку на заднее сиденье. "Волга" резво развернулась и помчалась по бетонке к служебным воротам, а Ходаков продолжил разговор: – Мы уже в курсе, что произошло с вами и вашими клиентами. Теперь это дело мы ведём совместно с ФСБ. Интерпол тоже задействован, но это вам, наверное, известно…

–– Да, Вася, это мне известно, – ответил Марьин и спросил озабоченно: – А что с Ириной и Наташей? Они так и не объявились?

–– Пока нет… Но вы не волнуйтесь, Максим Максимович, с ними, кажется, всё в порядке.

–– Кажется? А вот я не совсем уверен в этом. Охота на них продолжается, и я не буду спокоен до тех пор, пока не увижу жену.

–– Да–да, конечно. Кстати, Дед приготовил для вас квартиру. На время. В вашей вам нельзя оставаться. Придётся соблюдать конспирацию.

–– Всю жизнь скрываться нельзя, Вася, – хмуро сказал Марьин. – Да и не жизнь это будет… Я никогда не бегал от этой сволочи, пусть бандюги не думают, что могут запугать меня.

–– Всё так, но осторожность не помешает. Опасность слишком велика, чтобы пренебрегать ею. В общем, Дед считает, что, пока мы не прищемим хвост Цезарю и Клеопатре, да и всем авторитетам, вам нужно поберечься.

–– О, на это могут уйти годы! – с иронией воскликнул Марьин. – Нет, так долго я не намерен отсиживаться.

–– А что делать, Максим Максимович? – спросил Ходаков озабоченно. – Не подставляться же под пули подонков? Это было бы глупо. Иногда приходится поступиться гордостью и проявить благоразумие…

–– Да знаю, Вася, знаю, – чуть раздражённо ответил Марьин. – Меня ведь злит не то, что приходится скрываться от бандитов, а то, что мы не можем покончить с этой мразью. Ну, выловим мы несколько авторитетов, ну, посадим их, а что дальше? На их место придут другие, и всё начнется сначала. Подрастает новое поколение подонков… Мафия бессмертна, чёрт возьми! И это выдумал не я.

–– Вы, наверное, устали, Максим Максимович? Раньше вы так не говорили…

–– Что верно, то верно, устал, – мрачно ответил Марьин. – Устал работать вхолостую. Ты подумай, Вася, сколько мы потратили сил, времени, нервов, сколько пота и крови пролили, борясь с преступниками, а их не становится меньше. Скорее наоборот. С каждым днём их ряды прибывают, а жизнь становится всё хуже и хуже. Законы не работают, да и в них полно лазеек для всех этих гнид, но самое плохое то, что все наши усилия сводятся на нет продажными шкурами, которых полным–полно везде – и в судах, и в прокуратурах, да и в Управлении… Всё прогнило, Вася, снизу доверху. Думаешь, смогла бы та же Клеопатра провернуть такую аферу, не будь у неё покровителей и соучастников на самых верхах? То–то и оно. А как с этим бороться? Они же "неприкасаемые", законы–то под себя делали… Знаешь, может быть, это и дико звучит, но Палач, наверное, прав был. Россию уже нельзя излечить одними "горчичниками". Ей требуется операция, чтобы удалить раковую опухоль. Другого способа я не вижу.

–– Вы это серьезно? – с беспокойством спросил Ходаков.

–– Вполне. Если ничего не будет меняться к лучшему, то скоро у Палача появятся последователи, и не десятки, а тысячи. Терпение людей не беспредельно.

–– И вы тоже?..

–– Я? Не знаю… Вряд ли я смогу переступить через свои… нравственные принципы. Но одно я могу сказать твёрдо: нужно что–то менять в системе, пока общество не пожрало само себя, – ответил Марьин и, помолчав, сказал: – Ладно, Вася, давай–ка лучше поговорим о деле. Что у вас нового? Есть успехи?

–– Да как сказать, Максим Максимович, особых успехов нет, но работаем. Да вы же сами знаете, что наших авторитетов на ура не возьмёшь… – начал Ходаков неопределенно. – В общем, на сегодня дела обстоят так… – и он рассказал Марьину всё, что было сделано Дедовым и его бригадой за время отсутствия Максима в городе.

Когда справа показались космические очертания азотно–тукового завода, Марьин уже знал об оперативной обстановке в городе и обо всем, что имело отношение к делу о "краске". Вскоре "Волга" свернула на обводную дорогу, мимо поплыли поля, сосняк, огороды, озёра, а потом показались факелы "химиков" и запахло отнюдь не озоном. Ходаков вдруг свернул на Новозаводскую улицу, и Марьин удивленно спросил:

–– А куда мы едем? Разве не в Управление?