Реванш. Трилогия

Окна в холле открыты, на диванчике у дальней стены под лестницей расположился Вася. Охранник сидит, заложив руки за голову и забросив ногу на ногу. Со стороны кажется, будто человек расслабился, спит на посту или глазеет по сторонам. Внешность обманчива. С улицы Васю не видно, с лестницы не заметно, зато ему самому все прекрасно видно: холл, крыльцо, подходы к дому, даже кусок коридора первого этажа. Незаметно проскочить мимо Василия просто невозможно. И не стоит обманываться расслабленной позой комитетчика, Шумилов знал, что парню достаточно доли секунды, чтоб скатиться на пол и открыть огонь по налетчикам либо тихонько подняться на ноги, извлечь оружие и незаметно подойти сбоку к непрошеному визитеру.

— Доброе утро, Павел Николаевич. — Вася снял очки и с добродушной улыбкой на лице кивнул хозяину.

— Здравствуй. Как Маша?

— Спасибо. Скоро выписывают. — Дочка охранника три дня как попала в больницу с приступом аппендицита.

— Это хорошо. Все у нее нормально? Подчистили? Зашили?

— В первый же день, — кивнул Васек, — врачи хорошие, все как надо сделали.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Шумилов, — пусть не расстраивается, шрам после аппендицита маленький, незаметный, до свадьбы заживет и затянется.

— До свадьбы далеко. Пусть сначала школу окончит.

— Всенепременно.

Выходя на крыльцо, Шумилов отметил про себя, что надо не забыть прислать Маше хороший букет цветов и корзинку с фруктами. Девчонке выздоравливать надо, силы восстанавливать, к учебному году готовиться. Витаминчики, они полезные, как раз заживлению и восстановлению способствуют.

На улице хорошо. Солнышко светит, травка и деревья зеленеют, кузнечики стрекочут, на гранитном пандусе развалилась кошка. Животина скосила на Павла Николаевича изумрудные глаза, презрительно фыркнула и перекатилась на спину, раскинув все четыре лапы.

— Соседская, — улыбнулся Шумилов, — опять в гости пришла.

Соседом у бывшего председателя Совмина был известный академик, тоже на пенсии. Интересный человек, хоть и с особенностями, со своими болячками под черепом. Возраст дает о себе знать. Девятый десяток разменял. Науку забросил, наслаждается тихой, спокойной, мирной жизнью на даче. Иногда в гости к Шумилову заходит на рюмку чаю и партийку в шахматы. Вот здесь возраст не помеха, играл академик сильно, на уровне мастера.

Часа через два, когда приехали гости, на поиски Шумилова пришлось посылать одного из охранников. Пенсионер работал в саду за домом, поливал грядки, цветники, собрал по ведерку вишни и смородины. Жаль, для яблок еще рановато. Не созрели. Сад большой, дел много, человек совсем забыл про время.

Телефон Павел Николаевич оставил в кабинете. Была у него такая нехорошая особенность. Домашние давно к этому привыкли, у каждого свои слабости. Не любит человек постоянно ходить с телефоном, имеет на это право. Да и неудобно с телефоном работать, выпасть из кармана может прямо в бочку с водой или на грядку, зазвонить в неподходящий момент. Мешает телефон, мешает.

— Приветствую тружеников сельского хозяйства, — заявил Анютин, спеша навстречу Павлу Николаевичу. На лице Сергея Дмитриевича сияла улыбка от уха до уха.

За спиной большого директора держались Строгов, Трубачев и неизвестный Шумилову худощавый мужчина в строгом костюме. Старые друзья, те, кому в доме Шумилова всегда рады.

— Здравствуй, Сергей. И вам здравствуйте, товарищи. — Павел Николаевич протянул гостям ведерки с ягодами.

— Спасибо, давненько свежей смородины не пробовал. — Владимир Строгов зачерпнул урожай полной горстью, нимало не смущаясь стекающим по пальцам и лицу соком.

— Мы ведь по делу приехали, — заявил Анютин. — Разрешите представить: профессор Иван Соколов, пенсионер Павел Шумилов.

— Остальных представлять не надо, — ухмыльнулся Шумилов. — Пойдемте в дом. Да вы угощайтесь, молодой человек, — это касалось Соколова, — не обижайте старика. Все экологически чистое, на натуральном навозе выросло.

— Да какой ты старик, — хмыкнул Трубачев.

— Пенсионер обыкновенный нетрудоспособный, на государственном иждивении.

— Врешь!!! — заорал Строгов. — Не верю!

— Удостоверение показать?

— Не подписывал я тебе обходной лист. Ты сколько республик принял? А сколько сдал?

— Шесть: Россия, Украина, Белоруссия, Прибалтика, Казахстан, Маньчжурия.

— А было пятнадцать, — заметил Трубачев, — непорядочек в бухгалтерии, почему БХСС спит?

— Да ну тебя, сам почему в своем Комитете эпидемию прозевал? И вообще, у нас был Верховный, к нему и вопросы.

— А ты Красный Премьер, ты должен был все предусматривать, просчитывать и вырабатывать решения. — Строгов дружески хлопнул Шумилова по плечу.

Иван Соколов с изумлением взирал на ребячество седовласых, уважаемых, до сих пор пользующихся немалым авторитетом и любовью сограждан товарищей. Старики, как дети. Ученый уже начал сожалеть о том, что слишком легко согласился на предложение генерального директора обратиться за помощью к его старым друзьям, бывшим высокопоставленным чиновникам.