Реванш. Трилогия

— Давно в Родезии? — поинтересовался майор.

— Три года.

— Недолго. А раньше где служил?

— Сербия, Черногория, Ливан. Сюда попал по спецнабору.

— Значит, не пересекались. Я на Дальнем Востоке лямку тянул, последние полгода в Рязани, штаб ВДВ.

— Петлицы у тебя без парашютов, и тельняшка не проглядывает, — прищурился Самойлов. За свою недолгую, но бурную жизнь капитан всякого навидался. Если служит при штабе ВДВ пехотный майор, значит, так надо, а спросить все равно не мешает.

— Так сложилось, — развел руками майор. — Забота у нас такая: жила бы страна родная. И нету других забот.

— Оклад хоть соответствует?

— Соответствует, ответственность и шишки тоже.

Офицеры расхохотались. Контакт налажен. Столичный гость оказался неплохим человеком, без закидонов. Самойлову подумалось, что скорее всего майор прибыл с рядовой проверкой и сам стремится как можно быстрее закрыть неприятный вопрос. Кстати, а ведь он не представился.

— Капитан, а я ведь приехал тебя обидеть, — произнес майор извиняющимся тоном.

— Попробуй. — Самойлов остановился и упер руки в боки. Только через пару секунд он сообразил, что не стоит искать в словах гостя скрытую угрозу.

— Хочешь — ругайся, хочешь — рапорты строчи, хоть рожу мне набей, но двоих бойцов я у тебя заберу. Их в Москву требуют, и срочно.

— Кого хоть? — глухо выдавил из себя капитан.

«Ну почему именно хорошие люди и бьют нас больнее всего?!» — читалось на лице командира группы.

— Старший лейтенант Панфилов и сержант Антонов. Приказы подписаны. Документы в порядке. Задержать людей и отбрехаться не удастся, фамилии утверждены на самом верху. — Майор не дурак, прекрасно понимал, о чем сейчас думает раздеваемый, лишаемый лучших бойцов капитан отдельной Африканской мотострелковой бригады.

— Понял я тебя, когда вылетаете?

— Завтра. Не бойся, замена будет. Голым тебя не оставят. По моим данным, только не болтай раньше времени, ваш батальон усиливают еще одной ротой и отдельно сотню бойцов россыпью присылают, как раз хватит все дырки в расписании закрыть.

— Спасибо хоть на этом. Утешил, — в голосе Самойлова сквозила едкая неприкрытая горечь. — Таких людей, как Дэн и Гадюка, ротой десантуры не заменить.

— Сам бы остался, своих головорезов бы привез, но приказ, — тихо ответствовал майор.

В отличие от командира Денис Панфилов и Слава Антонов новость восприняли спокойно. Раз срочно переводят в Россию, в Союз, значит, так надо. Проститься с ребятами и Черепушкино как следует им не дали, майор Лаврентьев проследил, чтоб вечер прошел без излишеств и бурных мероприятий, заканчивающихся обычно великим похмельем. Сделано это было не без изящества: обоих бойцов вечером вызвали к начальству и попросили срочно заполнить анкеты, опросные листы, сочинить биографию, попутно дать характеристики на своих командиров и сослуживцев, заполнить по паре дюжин формуляров и на закуску им дали писать сочинение на тему: «Как бы придумать что этакое, чтоб улучшить работу отдельной Африканской бригады, обезопасить наши владения на вечно молодом континенте».

Работы до позднего вечера, так что посидеть с товарищами не удалось. Ограничились обещанием вернуть должок при следующей встрече. Обиделись друзья не сильно, обстоятельства иногда бывают сильнее человека. Хуже всего было капитану Самойлову, напиваться он не стал, только немножечко рому, чисто символически, с устатку и обычая ради, но чувствовалось, что, будь его воля и хоть небольшой шанс помешать штабной машине, фиг бы он отпустил просто так своего заместителя. И за лучшего стрелка в группе, сержанта Антонова, дрался бы до последнего.

Как ни странно, но Самойлову куда жальче было терять сержанта, чем старлея. Панфилов и так не сегодня завтра пойдет на повышение, а сержант-сверхсрочник останется, ему еще долго в званиях под началом Самойлова расти. Хороший снайпер, умеющий работать как в одиночку, так и в группе, ценится выше самого распрекрасного офицера. Такова суровая проза жизни фронтира.

Одной из особенностей бригады была аномальная численность офицеров в штате. Треть личного состава. Должности ротных занимали майоры и подполковники. Полковники командовали батальонами. Весь остальной контингент состоял только из сверхсрочников. Ни одного срочнослужащего. Только профессионалы. Объяснялось это просто: в случае чего бригада вбирала в себя местный призывной контингент и превращалась в полноценную дивизию.

Нюансы колониальной службы. Призывной контингент здесь еще тот. Все отслужившие. С оружием даже ночью не расстаются, особенно жители удаленных поселков, хуторов и выселок. Достаточно прогнать людей через учебные лагеря, вбить в подкорку армейскую дисциплину, Уставы, навыки боевого слаживания и все: дивизия готова. Люди такие, что любую кадровую дивизию задавят. Африканцы.