Реванш. Трилогия

— Нет, уничтожить президента и премьера — это элементарно, — заметил Трубачев. — Самый действенный метод — это перехват кортежей спецназом. Крови, конечно, будет море, штурм дворца Амина покажется детскими играми. Нам придется перебить большую часть охраны, сопровождающих, достанется случайным и непричастным, наши понесут потери. Во время боя спецназу придется разнести все и вся к чертям собачьим.

— Точечный удар? Противотанковая ракета по машине с мишенью? — Эрвин Шнитке недоуменно приподнял правую бровь. — Или у нас уже разучились работать чисто?

— Вы же специалист, знаете, что для одного укола надо провернуть колоссальный объем работы. Без разведки, точной информации из охраны целей мы не сможем выяснить, куда и когда стрелять.

— Надо задать вопрос узким специалистам. Может, они найдут решение.

— Опять время, развитая разведсеть, большие затраты на подготовку акции, соответственно риск утечки.

— А переброска «Вымпела», организация местной базы, усиление, удар по кортежу будут стоить дешевле?

— Именно, — поддержал Трубачева Строгов, — меньший необходимый объем информации, а переброску можно осуществить в любом месте.

— Товарищ Соколов?

— Практически это возможно. Мы можем за неделю смонтировать установку, проблема в электроэнергии и встречающих, — профессор закашлялся, — нам ведь в первый раз повезло. Портал открылся в лесу, а не посреди улицы.

— Подождите минуточку, — Костачев приподнялся со стула. — Вы говорите, что портал открывается в любом месте?

— Не в любом, а там, где мы установим оборудование, — пояснил ученый.

— Тогда откуда такие сметы на строительство ленинградского портала? Вы купили целую усадьбу с реликтовым лесом.

— Дважды купили, — хохотнул Шнитке. — Один раз в нашем мире, и второй раз у соседей. Это были мои требования. Безопасность должна быть. Мы купили старый дом, оформили землю, прокладываем дороги, ремонтируем здания. Ограда, охрана территории, подкуп должностных лиц у соседей — все это стоит денег. Да мы еще монтируем «Прометея». — Речь шла о компактной быстровозводимой термоядерной установке.

— А можно было дешевле?

— Дешевле только в провинции. Экономия в пять раз, — заметил Строгов. — Но тогда нам будет сложно объяснить местным появление множества новых людей, да еще с идеально выправленными документами. Нам нужен портал рядом со столицей. Мы и так по настоянию вашего министерства строим дорогу не в Подмосковье, а на Карельском перешейке. Второй вариант дешевле, хотя тоже дорого.

— Тихий ужас. — Костачев покачал головой.

— Господа-товарищи, не отвлекаемся, — Павел Николаевич не зря вспомнил любимое выражение Арсения Бугрова. Подействовало. Почти всем присутствующим приходилось в свое время работать с Верховным.

— Что скажет молодежь? — Владимир Строгов повернулся к сидевшему между Шнитке и Костачевым коренастому круглолицему крепышу. — Ваше слово, Игорь Леонидович.

— Слово? А зачем? — улыбнулся товарищ Минаев, присутствовавший на совещании в качестве представителя Института региональных исследований.

— Хорошее начало, — хохотнул Анютин.

— Мы говорим о революции, но забываем, что устроить переворот несложно. — Игорь Минаев выдержал паузу. — Куда сложнее удержать власть и провести реформы, ради которых революция и затевалась. Причем, а это правило с крайне редкими исключениями, революционеры не годятся для решения основной задачи. Это люди с горячим сердцем, высокими идеалами и особенной совестью, они нетерпимы к компромиссу. Строительство государства требует совсем других качеств.

— Павел Николаевич? — Шнитке повернулся к Шумилову.

— Я это говорил, — буркнул Павел Николаевич, — нужна структура, на которую можно опереться и которая возьмет на себя самую грязную, неблагодарную часть работы: восстанавливать, искать финансы, чистить авгиевы конюшни, налаживать жизнь, договариваться со всеми значительными силами.

— Вячеслав Иванович, мы можем найти такую структуру?

— У меня полное досье на все существующие у соседей политические силы. — Трубачев раскрыл папку. — Но ни одна не тянет на реальную оппозицию.

— А если правительственная партия?

— Это пародия на КПСС восьмидесятых годов, жизни в ней нет, безболезненно рассыплется сразу после смены правительства.

— О местной компартии говорить не буду, официальный социал-демократический проект. — Лицо Строгова исказила язвительная гримаса. — Демократическая и либеральная оппозиция — это уникальный паноптикум, кунсткамера. Правые националисты разрознены, до сих пор не определились с вопросом: что им нужно, кроме того, как выгнать всех чурок и установить «русскую власть». Что сие за власть такая, они сами не знают, только подозревают, что это нечто хорошее и правильное. Экономические и внутриполитические требования этой братии весьма смутные и противоречивые.

— У меня вопрос к товарищу Минаеву, — пробасил Эрвин Шнитке. — Почему вы, будучи талантливым, перспективным ученым, надеждой Института региональных исследований, являясь воспитанником Ордена Будущего, ни слова не сказали о язычниках?

— Лучше не надо.

— Либо хорошо, либо ничего, — поддержал единоверца Шумилов.