Ревность хулигана

– А что не так? Где был твой разум, когда бумаги подписывала? Теперь вспомнила обо мне? С Лерой кашу заварили, вот и расхлебывайте дружно. Я ничего не подписывала и к тому же ты давно меня выписала из квартиры, чтобы я ни на что не претендовала. Поэтому, какие ко мне вопросы?

– Ах, значит, когда был отец, ты из кожи вон лезла…

– Да, ты права. Он единственный, для кого я старалась. Не для тебя с Лерой это уж точно.

Мать поднялась и рукой откинула торт со стола. Упав на засаленный коврик, он превратился в кашу.

Поднялась и проговорила:

– Знаешь, не стоило приезжать. Особенно когда не ценят то, что…

– Я не нуждаюсь в твоих подачках!

– Надо же…это хорошо.

– Чего хорошо, когда у меня кредиты? Ты дочь или кто? Даже не в состоянии обеспечить мне безбедную жизнь. Ты… не можешь взять на себя ответственность за долги. Что за ничтожество я вырастила?

– Я все время работала и платила, а ты никогда не ценила, только требовала. Теперь у меня своя жизнь. А кредиты… это ваша головная боль. Я тебе говорила, что ты не имеешь права продавать квартиру, но ты не слушала.

– Кто ты такая, чтобы я тебя слушала?

– Я та, от которой ты вечно ждешь помощи. Почему я? Проси свою Леру!

– Обойдусь без тебя. Что у такой можно взять? – с пренебрежением бросила мне.

– Ты только что говорила, что у тебя нет денег.

– Я считала, что ты, наконец, поумнела, но нет… ничего не изменилось. Ты никчемная. Неудивительно, что твой жених сразу бросил тебя, когда Леру увидел. Не сомневаюсь, что и второй так же поступит. Вот даже сомнений нет в том, что он ей все что угодно купит, если она попросит.

– Ты ошибаешься. – Не стала говорить, что Костя с ней расстался. И в этом меня обвинит. – И если у нее так все хорошо, почему вечно за нее просишь?

Послышался шум. Дверь открывали.

Мать побледнела в лице, я же с нетерпением ждала, кто появится. Она так сильно реагировала.

Дверь отворилась, послышался шум и через минуту в комнату вошел упитанный мужчина с лысиной на голове в робе управляющей компании. Он улыбнулся и выдал:

– О, Надежда, у нас гости! Твоя вторая дочь? Очень похожи две девочки.

Я поднялась и кое-как выдавила:

– Здравствуйте.

Тут мужчина увидел торт на половике и произнес:

– А что случилось? Упал? Жаль, я бы от сладенького не отказался. Помнишь, когда ты…

– Простите, вы кто? – спросила, не желая догадываться. От предположения только хуже становилось.

– Я Иван, гражданский муж твоей мамы. Вот теперь живем вместе, а раньше…

– Иван… – обратилась мать, интонацией останавливая его рассказ.

– Раньше? – выдавила, ужасаясь ситуации.

– Я что-то не то сказал? Ведь Лера всегда знала.

– Кристина нет. Не мог бы ты нас оставить?

Мужчина кивнул и вышел из кухни. Мы остались вдвоем.

– Я живу с мужчиной, – ледяным тоном сообщила она, крепко сжимая губы.

Резко посмотрела на нее, удивляясь наглости и надменности на ее лице. Предательница. То есть живет с мужчиной, когда папе еще сорока дней нет? Хотя, если судить по словам мужчины, она давно отцу рога наставляла.

– Как тебя понять?

– Иван мой одноклассник. У него умерла жена год назад.

– И? Ты в это время была замужем.

– Это разве так можно назвать? Что у меня была за жизнь? Думаешь, я должна была крест поставить на себе? Эгоистка.

– Нет, ты ждала, а когда появился случай, помогла отцу уйти на тот свет. Так?

– Толик устал.

– Устал?!

– Да, от такой никчемной жизни…

– Это ты устала! Если бы сказала, я тогда перевела его в дом престарелых, где бы за ним был отличный уход. И по деньгам бы выходило дешевле, и никого не напрягала. Но нет, я отдавала все тебе, а ты Лере. И папа ничего не видел…

– Перестань давить на жалость.

– Ах, жалость? Это так называется?

– Так. Ты с ним не сидела, это я катала, ухаживала…

– А я зарабатывала на все.

– Этого недостаточно.

– Что же… полагаю, за тебя не стоит беспокоиться. Я, пожалуй, пойду, – проговорила и вышла из-за стола, двигаясь на выход. Когда проходила мимо, видела злость в ее глазах. Была мной недовольна.

– И что… не поможешь матери? – ледяным тоном уточнила она.

Не поворачиваясь, ответила:

– Пожалуй, впервые в жизни я буду заботиться о себе. Так сказать, буду вам соответствовать. Поэтому желаю вам всего… хорошего.

– Иван работает охранником, его заработной платы не хватает, да и приставы…

– Ты знала, на что шла. Твои слова. Как ты правильно заметила сегодня, когда речь пошла о Валерии. Так вот, ты знала… и теперь не нужно перекидывать на других.

Почти дошла до двери, когда услышала:

– Ты мне больше не дочь! Мне не нужна такая тварь.

Поспешно влезла в кроссовки и кивнула.

– Хорошо, – сказала и вышла за дверь, ощущая пустоту и одновременно свободу. Пора быть счастливой.

Спускаясь, меня всю трясло от той грязи, которой меня усердно поливала мать в кухоньке. А ведь и двадцати минут там не пробыла.

Не дочь…

Пусть! Видит бог, я пыталась. Но дальше биться нет смысла. Мать никогда ничего не поймет, как и всегда. Да и не хотелось мне после всего услышанного общаться. Нас связывал отец. Для сестры и матери я всегда была чужой.

Полилась мелодия из рюкзака. Достала из кармана сотовый и не глядя поспешно ответила:

– Да.